– Слова не скажу!
– Вот это правильно... Да, насчет Джина. Пусть он в лесу пока полежит. А мы потом наводку ментам дадим, чтобы они его нашли. Это чтобы его по-человечески можно было похоронить. В гробу и с музыкой, ля... А пока молчок про это дело, понятно?
– Куда едем? – после напряженной паузы спросил Чугунок.
– Хороший вопрос... Давай к Макарону зарулим, телок у него возьмем... Чисто стресс снять. Ты как?
– Да не вопрос!
– А ты, пацан? – спросил у Семена Матрос.
– Да нет, мне бы домой...
– Ну ты, в натуре! Я его по бабам зову... Я!.. Ну и хрен с тобой, золотая рыбка!
– Да у него любовь, – вступился за Семена Чугунок. – Два года за бабой бегал, прикинь...
– И чо?
– Да все туда же... У них теперь любовь, все, как говорится, в ажуре...
– Ну, если любовь, тогда ладно...
Матрос остановил машину, высадил Семена, а сам вместе с Чугунком отправился к проституткам. Что Семена вовсе не расстроило. Может, он и был невысокого мнения о Майе, но из женщин в этой жизни хотел только ее.
* * *
Сопровождаемый взглядом палец плавно скользил по фамилиям в списке.
«Скородумов М.А...»
Максим с облегчением выдохнул застоявшийся в легких воздух, полной грудью набрал свежий. Его фамилия значилась в списке поступивших, значит, семнадцать лет прожиты не зря.
Но радость вдруг сменилась печалью. Потому что в толпе абитуриентов он увидел Майю. Распущенные волосы, оголенные плечи, короткий приталенный сарафан, босоножки на высоченном каблуке. Яркая улыбка, ослепительное сияние красоты. Похоже, она тоже поступила. Но ее радость ничем не была омрачена. Потому как в личной жизни у нее все чудесно. Она встречается с Семеном, она спит с ним... Дрянь...
Закусив губу, он повернулся к ней спиной. Обидно до слез. Два года с ней гулял, и ничего. А только Семен занял его место, как Майка прыгнула к нему в постель... И зачем он только поступал в этот чертов университет? Да еще на один с ней факультет. Лучше бы в сельхозинститут поступил. Лишь бы от нее подальше...
– Макс!
Майя нагнала его, пальцами легонько тронула за плечо.
– Чего?
Он не остановился, всего лишь сбавил ход. И не смотрел на нее.
– Не поступил?
– Тебе не все равно?
Он объявил ей бойкот еще давно. Сразу после своего поражения. Они вместе сдавали экзамены в школе, вместе поступали на юридический. И при этом не общались между собой. Оба делали вид, что не замечают друг друга... Но, похоже, Майя первой пошла ему навстречу. Только какой в том прок? Сможет ли Максим простить ей Семена?.. Да и не попросит она прощения.
– Нет.
– Тогда могла бы и мою фамилию увидеть... Ты же только свою искала.
– Да! Только свою! – В ее голосе звякнули остервенелые нотки.
Максим промолчал. Как будто ему не о чем было говорить с ней. У нее своя жизнь, у него своя.
Он ускорил шаг, и Майя отстала. Но нагнала его у фонтана на главной университетской аллее.
– Макс, ну чего ты злишься? – уязвленно спросила она.
– Я не злюсь, я радуюсь. Я же поступил... Будем теперь мозолить глаза друг другу.
– Это плохо?
– Да нет. Передай своему Семе, пусть за тебя не беспокоится. С моей стороны ему ничего не угрожает. Потому что нужна ты мне, как собаке пятая нога!
– А я думала, что ты драться будешь, – огорошила его Майя.
– Что?! – останавливаясь, в праведном возмущении протянул он.
– Я тебе что, правда больше не нужна? – обиженно выпятив нижнюю губку, спросила она.
– Ты спишь с ним? Спишь! Ну и спи дальше!.. Сука!
Он повернулся к ней спиной и стремительно зашагал прочь от нее.
– Ну и козел! – донеслось ему вслед.
Драться за нее... Максим презрительно усмехнулся. Много чести драться за эту сучку!.. Но драться он будет. Обязательно будет. Сейчас он сходит домой, переоденется и отправится на тренировку. Сегодня у него по расписанию вольная борьба. Оказывается, в сочетании с боксом – это грозное оружие...
– Ты, урод! – донеслось откуда-то сбоку.
Максим резко остановился, повернулся на голос и увидел Семена.
Этот громила, похоже, продолжал умственно деградировать. Зато прогрессировал физически. За месяц, что Максим не видел его, он заметно раздался в плечах. Бычья шея, бицепсы и трицепсы, как у разогретого культуриста. Свирепые глаза, злобный оскал... И был он не один. Рядом с ним стоял такой же бритоголовый амбал. Латунные цепи, майки, спортивные штаны, на ногах – боты с тяжелыми прочными носками.
– От урода слышу! – не остался в долгу Максим.
– Поговорим? – зловеще спросил Семен.
– Друга своего оставь, и пойдем.
– Да ты не псыкай. Мой братан только смотреть будет. Как я из тебя отбивную буду делать... Ну, чо, пошли?
Максиму было не по себе. Уж больно грозно выглядел Семен. Слишком разные у них весовые категории... Но виду он не подал. С пренебрежительным выражением на лице зашел за трансформаторную будку, где их никто не мог видеть, расстегнул пуговицы на рубашке.
– Я тебя ща убивать буду! – злобно ощерился Семен.
– Не, убивать не надо, – оскалился его дружок. – Просто инвалидом сделай. Чтобы всю жизнь на аптеку работал. А «утку» под кровать мы ему подарим, гы-гы...
Максим снял рубашку, встал в стойку. Все внимание на Семена, но все же он заметил Майю. Она не пыталась помешать поединку, но встала справа от Максима, в то время как дружок ее избранника находился слева. Она не задирала нос, как тогда, когда они дрались последний раз, не улыбалась, радуясь тому, что из-за нее ломаются копья. Но не было в ее глазах ни возмущения, ни осуждения. Она явно жаждала зрелища. И готовила себя к тому, чтобы уйти отсюда с победителем... Но за кого она болела?.. Максим хотел верить, что за него. А Семен посматривал на нее как на свою собственность, за которую он будет биться насмерть.
Первым в атаку ринулся Кафтанов. Бил он сильно. И разумно – не подставлял под удар голову, не заваливался вперед. Максим уклонялся, бил в ответ, но бронированный подбородок противника пробить не удавалось. Даже кулаки отшиб, пока бил...
Семен продолжал атаковать. Максим пропустил несколько мощных ударов, но на ногах удержался. И, улучив момент, на противоходе нанес убойный «джеб» в печень. Семен крякнул как подстреленный селезень. Скривившись от боли, отступил назад. Максим же бросился ему в ноги, провел подсечку, опрокинул на спину.
Он уже был близок к тому, чтобы взять противника на удушающий прием. Но ему банально не хватило физической силы. Семен взревел как раненый лев, извернулся, подмял его под себя. С силой развел руки в сторону и ударил в лицо головой.