– У меня нет желания воспитывать вас.
Она смотрела на Тимофея глазами возмущенной и напуганной женщины. Ее возмущал его ухарский напор, пугал... Он понял, чего она боится. Поэтому махнул рукой, прогоняя охранников прочь.
Те исчезли, но лишь после того, как был обследован его номер и прилегающая к нему территория. Тимофей в люкс не уходил. Он так и остался прикован к стойке дежурного администратора.
– Мне кажется, вам уже пора, – опуская глаза, сказала Лена.
Он понимал, почему она прячет глаза. Это вовсе не смущение стыдливой девушки, заинтересованной в мужском внимании. Она не смотрела ему в глаза, чтобы не вызвать приступ агрессии с его стороны. Нельзя смотреть в глаза прожженным зэкам, пьяным хулиганам и злым собакам. Интересно, к какой категории она его причисляла?
– Нет, не пора. Мне и здесь хорошо.
Тимофея душила досада, но он не сдавался. Он привык побеждать. И знал, что рано или поздно эта прекрасная крепость ляжет к его ногам.
– Но вы мешаете мне работать, – с трудом пытаясь скрыть раздражение, сказала она.
– Какая работа в час ночи?
– Во-первых, еще только половина двенадцатого. Во-вторых, вы не совсем трезвы.
– Не совсем трезв – значит, слабо пьян?
– Как хотите, так и думайте.
Поджав губы, Лена устремила взгляд поверх его головы. Дает понять, что разговор закончен.
Она была подобна глыбе закаменелого сахара, который пыталась атаковать голодная чайка. И слева заходил к ней Тимофей, и справа, и сверху, но так и не смог выбить из этой твердыни ни крошки согласия.
А утром к нему пожаловал Иван Зимовец, один из владельцев гостиницы. Покорно приклоненная голова, притухший взгляд, но нервное движение желваков выдавало его душевное кипение. Невольно вспомнились вчерашние слова Алекса, который предупреждал о возможном извержении вулкана.
– Я, конечно, понимаю, ты крутой босс... – опустив глаза, издалека начал Зимовец. – И договор у нас с тобой, все такое...
– Короче, – осадил его Тимофей.
– Лену ты вчера конкретно прижал.
– Лену? Прижал?!.. Если б так...
– Ну, не прижал. Но давил.
– Тебе то что?
– А ты что, не понимаешь? – взяв себя в руки, смело глянул на Тимофея Иван.
– Любовь-морковь?
– Что-то вроде того.
– Она твоя жена?
– Нет. Но это совсем не обязательно...
– Любовница?
– Что есть, то есть...
Тимофей редко кому завидовал, но сейчас зависть взяла его за горло. Он и сам понимал, что Лена давно уже не девочка. Понимал, что есть счастливчик, пользующийся ее расположением. Но одно дело догадываться о существовании этого везунчика, и совсем другое – видеть его перед собой.
– Ну и что дальше? – жестко спросил Тимофей.
– Э-э... – замялся Зимовец. – Я бы хотел, чтобы ты оставил ее в покое...
– А то что?
– Э-э... Я бы хотел...
– А если я не могу оставить ее в покое? Если я так ее хочу, что мочи нет?
– Э-э... Ее даже Антип не трогал, – совсем стушевался бизнесмен. – Подъезжал к ней, но я не позволил...
– Я тебе не Антип! Ты меня понял?
Зимовец был тертым калачом. Но все же он знал, что такое страх. А Тимофей представлял собой реальную опасность для него, он мог сделать с ним все, что угодно. И взгляд его нес в себе столько разрушительной силы, что мужик невольно попятился назад, к дверям.
– Если хочешь, можем пободаться из-за нее, – продолжал давить на него Тимофей. – Давай сегодня, здесь. Как насчет «русской рулетки», а? Один ствол, один патрон, кто жив останется, тот и Ленку заберет. Как тебе вариант?
– Я... Я не знаю... – ошарашенно мотнул головой Зимовец.
– Ты мне скажи, мужик, может, я что-то не по понятиям делаю?
– Э-э, да все нормально...
– Ну так что, давай сегодня вечером, а? Здесь, в этой комнате. Ты Пашу своего приведешь, а я пацанов своих. Ну, чтобы при свидетелях стреляться, чтобы пальцем никто потом не показывал... А то будут потом говорить, что я тебя из-за бабы, по беспределу завалил... А ты сам застрелишься... Или я...
Тимофей пристально смотрел на оппонента, подавляя его энергией своего бесстрашия. Он не боялся смерти, и Зимовец это чувствовал.
– Хорошо... Договорились, – бледный, как полотно, пробормотал он.
– Значит, сегодня, здесь, в шесть вечера...
Но за два часа до предстоящей встречи в номер к Тимофею пришла Лена. Глазки опушены к полу, на лице страдальчески-виноватое выражение, сама как трепетная лань.
Тимофей подошел к ней, мягко взял ее за подбородок, приподнял голову, с улыбкой заглянул ей в глаза:
– И что за горе у нас?
– Не надо... – через силу выдавила она.
– Что не надо...
– С Иваном стреляться не надо.
– Я с ним стреляться не буду. Каждый сам будет в себя стрелять...
– Не надо... Я согласна...
– Что ты согласна?
Печальным взглядом Лена выразительно показала на кровать.
– И что дальше?
– Дальше ты уедешь... Ну, когда настанет время...
– Уеду. Но я буду приезжать. И что, всякий раз мне назначать встречу с твоим Ваней? Что, каждый раз в «русскую рулетку» гонять?..
– Я... Я буду приходить к тебе...
– И с ним, и со мной?
– У меня нет выбора.
– Есть у тебя выбор. Или я, или он. Умру я, будешь с ним. Умрет он, будешь только со мной.
– Но ему... Ему нельзя умирать...
– А мне что, можно?..
– Нет, но...
– Что но?
– Ты не умрешь... Ты смелый... Смелых пуля боится...
– А Ваня твой что, трус?
– Нет, конечно... Но я знаю, что умрет он...
– А ты за меня бойся, не за него...
– Я тебя не знаю.
– А ты узнай... Ваню своим телом закрыть хочешь? Закрывай...
Немигающе глядя на нее, Тимофей расстегнул пуговицы на ее блузке.
– Дальше сама...
Она молча кивнула, отвела в сторону взгляд и сняла с себя блузку. За ней последовала юбка...
В постели она была как неживая кукла. Но Тимофей знал, что делать с холодными женщинами... В финале она сама просила добавки – громко, навзрыд...
Зимовец пришел ровно в назначенное время. Тимофей принял его в своей спальне – в кровати, на высоких подушках, под одеялом, в обнимку с Леной.