Кнут заткнулся. Но хватило его ненадолго.
– Влюбилась Мурка. Нутром чую, влюбилась.
– В кого? – угрюмо глянул на него Капрон.
– Да не в тебя. В Лукарск она чего зачастила?
– Тетка у нее болеет. К ней ездит.
– Тетка?! – удивленно вылупился на него Анисим. – Тетка Лидка, что ли? Я ее на днях видел. Живая и здоровая. Белье вешала. Сияла так, как будто дядя Слава ей только что вдул.
– Видал! – разошелся Кнут. – Мурка дуру нам гонит! Тетка у нее болеет... Бля буду, хорь у нее в Лукарске. Шпилит ее как ту суку, а она потом ворон считает...
– Пасть закрой! – не выдержал Капрон.
– Да я-то закроюсь! Ты сказал, я закроюсь. Ты жульман, ты в авторитете... А кто такая Мурка?.. Крутая баба, не вопрос. Но ведь баба... Ты уж извини меня, братан, но это не дело, когда баба мазу держит...
– Да пошел ты... – Капрон беззлобно махнул на него рукой.
В общем-то, Кнут прав. Мурка – крутая мамка. Блатная кошка, воровская дочь. В делах волчица зубастая. Но ведь баба... И как всякая баба, может влюбиться. Может, влюбилась... И не в Капрона влюбилась. Его Мурка за нос водит, а у кого-то на болту пляшет. Может, прав Кнут? Не дело это – под бабой ходить. Может, пора задвигать Мурку? Тем более что сегодня она косяк упорола, братву под удар подставила...
– Братан, ты меня послушай, да, – колотился Кнут. – Кто к нам на хвост сегодня сел, а? Менты, да? Ты палец к носу прикинь, братан, да, откуда они взялись?
– От верблюда.
– А не от Мурки ли? Че, если Мурка с ментом хороводит? Че, если она мусоров накликала?
– Не знаю, как насчет мусоров, но по башке она тебя конкретно двинула, – усмехнулся Капрон. – Фазу тебе перемкнула. Ты говори, да, но не заговаривайся. Не могла Мурка с ментами.
– А с кем могла?
– Так я сейчас пойду и узнаю.
Капрон встал из-за стола. Почувствовал, как повело его в сторону. Да он и сам нехило вмазался. Водка, видать, забористая.
Мурка спала. Одеялом с головой накрыта. Одежда по полу разбросана.
Капрон сел на край кровати. Тряхнул Мурку за плечо. Никакой реакции. Тряхнул сильней. В ответ лишь сопение. Баба спала как убитая. Но ведь ему нужно было выяснить, зачем она в Лукарск гоняла. И выяснить нужно было прямо сейчас.
– Э-эй, просыпайся, да!
Капрон сорвал с Мурки одеяло. Типа для того, чтобы разбудить ее. Но куда интересней было узнать, голышом она спит или как. Маринка была в одних трусиках. Грудь нараспашку. Но без одеяла ей стало холодно, и она рефлекторно сжалась в комок – обхватила себя руками. Но не проснулась.
Желанная плоть была так близка. Капрона залихорадило. Он понимал, что нельзя так делать, но не мог остановиться. Он стянул с Мурки трусики. Немного выждал – не проснется ли. Не проснулась. Тогда он разделся сам. Лег рядом с ней, накрылся одеялом.
Мурка во сне почувствовала мужскую силу. Улыбнулась, не открывая глаз. Замурлыкала. Прижалась к нему, обняла. Капрон не мог сдержать себя. Уложил ее на спину, развел ноги...
– Игна-ат... – нараспев протянула она и сама подалась навстречу движению.
Она блаженно улыбалась, когда Капрон входил в нее. И тихонько в сладких муках застонала, когда он усилил свой натиск...
Капрон взял Мурку. Но триумфа победы не ощутил. Ведь она отдавалась какому-то Игнату...
* * *
Капрон проснулся от сильного толчка в плечо. Распахнул глаза и увидел искаженное лицо Баура.
– Шухер! Менты! – грозовым раскатом прогрохотал тот.
Капрон вскочил как подстреленный. Влез в брюки, набросил на себя куртку. Схватил баул с деньгами, сунул за пояс наган. И бегом на кухню. Там пролом в полу, через который можно спрыгнуть в подвал.
На кухне Капрон застал Кнута и Анисима. Они отодвигали кухонную стойку, под которым находился потайной лаз.
Мурки не было. Что, если Баур не разбудил ее?.. Капрон рванул в ее комнату. Но добежал только до коридора, где и увидел Мурку. В шубе на голое тело, босиком, ничего не соображает. Баур впереди. За руку ее держит, тащит за собой. Под мышкой ее сапоги... А дверь уже сотрясается под градом тяжелых ударов.
– Откройте, хуже будет! – гудит чей-то свирепый голос.
Кнут и Анисим уже в подвале. Капрон помог Мурке спуститься вниз. Баура пропускать не стал – нырнул в пролом впереди него.
Запасной выход на случай большого шухера придумала Мурка. Именно поэтому она и сняла квартиру на первом этаже. Велела Бауру проломить пол. Он же освободил проход в подвале, установил освещение, подобрал ключ к выходной двери. Не хватало только машины на выходе. Сели бы в нее – и тю-тю.
Но с машиной проблем не возникло. Утро. Трудовой люд ломится на работу – кто на метро, кто на своем авто. У входа в подвал прогревался старенький «Москвич». Мужичок собирался отправиться в путь, когда перед его машиной вырос Кнут. Вытащил бедолагу из машины, приложил его головой к мерзлому асфальту – вырубил, чтобы он шум не поднимал. Баур прыгнул за руль. Мурку впихнули на заднее сиденье. Кнут и Анисим за ней. Капрон полез вперед.
Машина сорвалась с места и адью. А менты тем временем продолжали штурмовать опустевшую квартиру.
– Уфф, пронесло! – облегченно вздохнул Анисим.
– Хорошо, что шухер подняли, – поморщился Кнут.
– Да у меня сушняк был, – отозвался Баур. – Воды встал попить. Чую, что-то не то. Глянул в окно. А там менты. Одни в подъезд, другие под окна... А вы все в лежке. Пока растолкал...
– Кто ментов на хату навел? – зло спросил Кнут.
И покосился на Мурку. Та это заметила. Дернулась, как ужаленная.
– Ты меня достал! – зашипела она и так зыркнула на него, что Кнут побледнел.
И заткнулся.
– Общак забрал? – спросила она у Капрона.
– А то...
– А сейф? – она пристально и люто смотрела на него.
Капрон почувствовал себя так, как будто голым оказался на сорокаградусном морозе.
– Какой сейф?
– Мохнатый!!!
– Не понял...
– Да все ты понял!
Вчера ночью он сделал с Муркой все, что хотел. А она так и не проснулась. Он отчалил от нее, а она спокойно повернулась на бочок и засопела в две дырки. Он-то думал, что она ничего не узнает. Но прогадал. Поняла, кто ее вчера испаскудил. Капрон чувствовал себя паскудником. Подлым паскудником...
– Куда ехать? – чтобы снять возникшее напряжение, спросил Баур.
– Чем дальше, тем лучше, – дрогнувшим голосом сказал Капрон.
– Не надо дальше, – покачала головой Мурка. – Якоря нужно бросать. Терпила номер машины назовет, менты дороги перекроют. В Москве надо хорониться. На дно ложиться.