Кота тетка одобрила — его размеры впечатляли.

Лола удивилась, узнав, что Леня уехал на работу, — она-то прекрасно знала, что дел у него сейчас никаких нету. Но еще больше она удивилась, когда увидела, с каким аппетитом Пу И поедает жирную пахучую колбасу. И это ее песик, капризное и избалованное создание!

— От и молодец! — приговаривала тетя Каля. От и умничка! Будешь хорошо кушать, вырастешь большой-большой!

— Ладно, тетя Каля, оставь ты их! — не выдержала Лола. — Давай пока Лени нет, поразмыслим о наших делах. Значит, говоришь, по делу о наследстве? И от кого оно может быть, ты понятия не имеешь?

— Чистая правда! — тетка прижала руки к могучей груди. — Вот те крест! Да еще в Петербурге!

Ты-то прекрасно знаешь, что я здесь никогда не была! И кто бы мне мог что оставить? Если наши общие родственники из Черноморска, так ты сама знаешь, какие у меня с ними отношения. То есть они ждут, как бы я им чего-нибудь не оставила…

Но я пока помирать не собираюсь.

— Не о том ты говоришь! — с досадой перебила Лола. — Если бы в Черноморске кто умер, так ты бы уж знала.

— Это точно! — закивала тетка. — И вот что я думаю. Ежели так сложно, так не иначе, это Изька копыта откинул в своем Израиле. Изя Гринберг, мой первый муж, ты его не помнишь, — пояснила тетя Каля.

— А ты про него что-нибудь знаешь? — спросила Лола.

— Как не знать, — тетя Каля смущенно отвела глаза, — сын-то у нас общий, а он с отцом общается. У них там, за границей, все близко — хоть Израиль, хоть Америка, хоть Европа. Только и мотаются друг к дружке на самолетах… Живет Изя в Тель-Авиве, большой ученый, математик. Голова-то у него и вправду хорошая была, сын в него удался.

— Так нужно Илье в Гамбург звонить, он уж точно знает, не случилось ли чего с отцом! — вскричала Лола. — Номер ты знаешь?

Тетя Каля достала записную книжку и, поминутно сверяясь, набрала номер. Лола на всякий случай вытолкала из кухни всех животных. Тетя Каля же, оглянувшись, решила очевидно, что в кухне разговаривать с Германией неприлично, и вышла с трубкой в гостиную.

— Илья! Ильюшечка! — закричала она так громко, что на столе подпрыгнула Лолина любимая китайская ваза, а Пу И тоненько заскулил и сбежал обратно на кухню.

— Тетя Каля, незачем так кричать, — поморщилась Лола.

— Так Германия же, дюже далеко… — покосилась Калерия Ивановна на племянницу.

— Так вам же не надо до той Германии докричаться, вы же с ней по телефону разговариваете.

— Илья! — повторила тетя Каля потише.

В ответ трубка разразилась длинной тирадой на немецком языке.

— А он не по-нашему говорит, — пожаловалась тетя Каля.

Лола взяла у нее трубку и заговорила по-немецки:

— Могу я попросить Илью Гринберга?

— Нет, — ответил ее собеседник с арийским лаконизмом.

Лола, не удовлетворившись таким скупым ответом, спросила, куда подевался господин Гринберг и с кем она, Лола, разговаривает.

Ее собеседник сообщил, что он — друг господина Гринберга, зовут его Клаус, а сам Илья уехал в Японию на конференцию.

Лола подумала, что слово «друг» в наше время звучит несколько двусмысленно, особенно если «друзья» живут в одной квартире. Она решила, однако, не расстраивать старомодную тетю Калю своими рассуждениями, прикрыла трубку ладонью и сообщила тетке только, что Илья уехал на конференцию в Японию.

— Ой, да на шо ж ему сдалась та Япония, — огорчилась Калерия Ивановна, — еще Германия — куда ни шло, не так далеко, и люди там живут обыкновенные, а Япония эта черт знает где, и живут-то в ней одни японцы! И говорить с этими японцами непонятно как! Может, хоть Изин телефон тебе дадут в той Германии? Туда позвоним да узнаем, жив ли Изя?

Лола снова перешла на немецкий и спросила лаконичного Клауса, не знает ли тот номер телефона отца своего отсутствующего друга, старшего господина Гринберга.

На той стороне провода возникло некоторое замешательство, но затем, немного подумав, рассудительный Клаус сообщил, что он незамедлительно войдет в компьютер и посмотрит, не записан ли там столь нужный любезной фрау номер телефона.

На некоторое время в Германии наступила тишина, изредка прерываемая коротким писком компьютерной мыши и негромкими немецкими междометиями. Наконец Клаус сообщил, что его поиски увенчались успехом, и продиктовал Лоле израильский номер телефона.

* * *

Длинные гудки прервались, и в трубке раздался гнусавый, всхлипывающий мальчишеский голос:

— Шалом!

— Плачет! — прошептала тетя Каля, прикрыв трубку ладонью. — Не иначе, умер Изя!

— Мальчик! — громко сказала она в трубку. — Ты по-русски говоришь?

— Чтоб я так жил! — отозвался тот, и снова всхлипнул.

— Мальчик, — осторожно продолжила тетя Каля, у вас что-то случилось? У вас неприятности?

— С чего это вы взяли? — подозрительно фыркнул мальчишка. — Накаркаете еще! А вы кто, вообще-то?

— А что же ты всхлипываешь? — поинтересовалась Калерия, не торопясь называть свое имя.

— Ха! — отозвался ее собеседник. — Это меня Яшка побил! Подумаешь! Я его завтра сам побью!

— А с дедушкой… — продолжила тетя Каля, — с дедушкой все в порядке?

— С кем? — в голосе мальчишки прозвучало изумление. — Чтоб я так жил! С каким дедушкой? — и он крикнул куда-то в сторону:

— ба, тут тетка какая-то звонит, про дедушку спрашивает!

— Моня, — послышался в стороне немолодой женский голос, — Моня, сколько тебе повторять, не разговаривай с незнакомыми людьми! Какого еще дедушку? Твой дедушка, слава Богу, умер до твоего рождения и не видел, какой из тебя получился хулиган! Он бы этого просто не пережил! Дай мне сейчас же трубку, мишуген!

И тут же голос зазвучал ближе:

— Это кто? Что вы допрашиваете этого малолетнего бандита? Вы таки лучше спросите меня!

— Ой! — воскликнула тетя Каля. — Да это ж Роза Семеновна!

— Моя свекровь! — шепнула она Лоле, прикрыв трубку. — Жива, старая хризантема!

— Ну, допустим, я — Роза Семеновна, — отозвалась старуха, — а что с того? Это кого-нибудь интересует?

— Так то ж я, Калерия! — голос тети Кали подозрительно задрожал, и Лоле показалось даже, что она пустила слезу.

«Ну надо же, — подумала девушка, — что значит — давно живут в разных концах света! Она, кажется, обрадовалась бывшей свекрови! Если когда-нибудь выйду замуж, постараюсь жить со свекровью в разных полушариях!»