Смогла же она жить среди чеченских боевиков. Необустроенный быт, грязные мужские тела, постоянная опасность. А здесь чисто, светло, просторно. Кормежка, горячая вода, прогулка на свежем воздухе. Телевизор можно посмотреть.
Контингент в общей камере особый: каждая вторая сиделица – наркоманка в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Девочки, как правило, без комплексов – прошли и Крым, и Рым. Но масть в камере держала рыжая баба лет сорока. Она занимала весь угол у окна. Там у нее своя компания. Самые крутые девки. К ним же после облома примкнула и «свиноматка». Было видно, что жаловали ее не особо. Но использовали ее в качестве грубой физической силы – как в случае с Лией.
Лию не трогали. Но она ощущала угрозу, исходящую со стороны блатного угла. Она спиной чувствовала, что против нее готовится какая-то пакость...
Это случилось на следующий день, во время часовой прогулки. Их было трое. Та самая свиноматка и еще две дебелые, ширококостные кобылы.
Они оттеснили ее в угол зарешеченного дворика. И вокруг них тут же образовалась толпа. Лию собирались бить. А со стороны это должно было выглядеть веселой, забавной игрой.
Видно, не думали девочки, что она сама неплохой организатор увлекательных игр.
– Ну все, курва, звиздец тебе! – зарычала на нее свиноматка.
Она явно жаждала взять реванш. Но при этом не забывала о вчерашнем уроке. И локтями закрывала свое вымя. Дура, можно подумать, у нее больше нет болевых точек.
– Курва – это ты! – хищно зашипела Лия.
И словно бы невзначай наступила ей на ногу. Словно бы невзначай... Но удар вышел сильным, резким. И пришелся точно в болевую точку на ступне. Бабища снова завизжала, как недорезанная свинья.
Но оставались еще две другие бабы. И одна уже замахивается для удара. Кулак уже сжат... Видно, у нее есть опыт уличных драк. Обычные глупые бабы пытаются вцепиться в волосы, выцарапать глаза. А эта бьет кулаком.
Только куда ей до Лии... Она легко ставит блок. Идет на опасное сближение. Мощный удар головой – баба заливается кровью и оседает на землю.
Теперь перед ней только один противник. Можно использовать красивый, эффектный прием. Она высоко выпрыгивает вверх, в прыжке разворачивается вокруг своей оси. Пятка врезается бабе точно в нос. Удар мощный, опрокидывающий. Баба-дура улетает в толпу.
Но это еще не все. Перед Лией появляется рыжая стерва. У мужиков – паханы. Значит, у баб – маханы. И у этой маханши в руке остро заточенный черенок ложки. Но куда ей со своей рязанской прытью против Лии... Блок, захват, удар. Глухой звон упавшей заточки. Сдавленный вскрик. Шум падающего тела.
Лия обвела толпу взглядом.
– Ну, кто следующий?
Тишина. Желающих нарваться на неприятность нет.
Но спектакль еще не закончен. Лия взглядом выцепила из толпы двух товарок рыжей бестии. Она ткнула в них пальцем:
– Ты и ты!..
– Не-ет, – запаниковала одна.
– Не надо! – истерически всхлипнула вторая.
Они думали, что Лия будет их бить. Но эти козы нужны ей для другого. Они должны унизить свою бывшую – бывшую! – маханшу.
– Плюнь на нее! – показывая на бесчувственное тело, велела Лия.
– Нет... Не могу!..
Пришлось применить силу. Хлесткая пощечина вразумила бабу. Она набрала полный рот слюней и плюнула в рыжую. И ее подруга сделала то же самое.
Все, рыжая дрянь опозорена и унижена. После прогулки Лия собственноручно скатала ее матрац и выбросила его в проход. И вещи из тумбочки выгребла туда же.
Вокруг новой маханши тут же образовалась своя тусовка. Лия лично выбрала самых достойных и поселила их рядом с собой. Но ей нужны были не только «торпеды». Неплохо было бы завести себе подружку...
* * *
Половина арестанток – наркоманки. И при таком раскладе администрация тюрьмы просто обязана была бороться с наркотиками. И она боролась с ними всеми доступными способами.
От родителей к узницам наркотики не поступали. А вот от друзей-наркоманов – запросто. Правда, львиная доля наркоты пропадала на досмотре. Но кое-что просачивалось. Героин, эфедрин, экстази и прочее дерьмо можно было купить через надзирательниц. По цене в десять раз дороже обычной и далеко не всегда, но все же можно. Изредка наркотик попадал в камеру через вновь прибывших – если, конечно, его не изымали на гинекологическом кресле. Протаскивали наркоту и в анусе... Решалась проблема и со шприцами.
Впрочем, вся эта канитель Лию волновала мало. Сама она на игле не сидела. Хотя опыт по этой части у нее был. В Чечне кололась опийным раствором. Понравилось. Но подсаживаться на эту дрянь окончательно не захотелось. Воля у нее стальная, поэтому она сумела вовремя остановиться. Хотя это болото уже засасывало ее...
Сейчас у нее иногда возникала мысль уколоться. Но опять же срабатывал механизм самосохранения. И здравый смысл тоже не спал. Это сейчас у нее все хорошо. Она в фаворе, наркоманки перед ней стелются, могут подогреть ее наркотой. А что будет завтра? Сядет она на иглу, а колоться будет нечем. Вот тогда начнется песня. Видела она, как ломает девчонок, оставшихся без наркоты. Пытки в гестаповских застенках – сущий пустяк по сравнению с этим ужасом...
Однажды в их камеру попала совсем молоденькая девчонка. На вид ей не больше шестнадцати. Но ведь она попала во взрослую камеру. Значит, ей не меньше восемнадцати. А выглядит очень молодо. Хотя при этом наркоманка. Видно, наркота еще не сожрала ее ни снаружи, ни изнутри. Видно, начинающая...
Начинающая она или нет, но ломало ее здорово. Ей нужна была доза, а взять неоткуда. Она умоляюще смотрела на сокамерниц, но все только разводили руками. В принципе можно было раздобыть для нее «чек» – минимальную дозу, достаточную для того, чтобы снять ломку. Но благотворительностью в тюрьме никто не занимается.
В тюрьме все делается баш на баш – ты мне, я тебе. Лия могла помочь девчонке. А той было что ей предложить взамен... Девчонка была очень красивая. Личико, фигурка, сексуальная энергетика – все на высшем уровне. Только глаза воспаленные, и губы искривлены, и кожа бледная – но это все пройдет после укола.
Лия сделала знак, и красотку привели к ней.
– Как зовут? – спросила она.
Девчонка смотрела куда-то мимо нее. Тело сотрясало в лихорадке.
– Ломает меня, – пробормотала она.
– Ломает – это имя, да? Меня – фамилия?
– Нет, меня Саша зовут... Ломает меня... Оттопыриться надо...
– Тут всем надо...
– Ну пожалуйста!
Сейчас она смотрела прямо на Лию. В глазах мольба. А на подходе – злость. Если ей откажут, она разозлится, забьется в истерике. Но Лия ей не откажет.
Саша нуждалась в экстренной медицинской помощи. Поэтому и Лия должна действовать экстренно, без всяких предисловий.