– Да Шепет сам за него зацепился, – вставил Антоха.
– Может, и сам, – кивнул Лева. – А может, Алеха его нарочно зацепил…
– Какой в этом смысл?
– Ну, будут трупы, будет разборка, ты, Игнат, подтянешься…
– А он потом на хвост мне сядет, да?
– Или на месте разберется. У него автомат был, не забывай…
Игнату стало слегка не по себе. Он не то чтобы боялся смерти, хотя и это было. Но одно дело знать, что смерть гуляет где-то далеко-далеко, а тут узнаешь, что она уже вышла на твой след и мчится за тобой галопом… При всем своем идиотизме Алеха – очень опасный противник: собаку съел на мокрых делах.
– Ты думаешь, после разборки с Шепетом он мог вернуться сюда?
– А ляд его знает. Он же отмороженный на всю голову…
Игнат повернулся к Антохе.
– «Девятка», говоришь, красная была? А больше она здесь не вертелась?
– Да я как-то не подумал, – озадаченно пожал тот плечами.
– Так какого хрена ты здесь сидишь? Возьми пацанов, прошвырнись по улице…
Антоха вернулся минут черед двадцать.
– Есть красная «девятка», через улицу, да. Но там никого. Да и стекла не темные…
– Ты давай, братан, отслеживай ситуацию, если вдруг что, труби в трубы…
– Да это понятно, – кивнул Антоха.
Он собирался уходить, когда вдруг вспомнил:
– Да, это, тут сегодня Виола твоя приезжала. И Майя была…
Виола частенько заглядывала в клуб. И Майя тоже. Так же частенько они пересекались здесь. Посидят за чашечкой кофе, потреплются. Друг друга они знали хорошо, потому как на курорте вместе отдыхали – Виола с Игнатом, Майя с Базелем. И Лику здесь можно было застать… Но про нее Антоха не говорит. А про Виолу и Майю – да…
– Когда они были?
– Ну, где-то в третьем часу дня. Они вместе уехали. Виола на своей машине, Майя на своей, но вместе…
У Игната неприятно засосало под ложечкой. Что, если Алеха в самом деле был здесь и после убийства снова подтянулся к «Лунатику»? У него и на Виолу зуб, и на Майю. А черт он мстительный…
Игнат направился к телефону, набрал номер своей квартиры. Долгие протяжные гудки. Телефон не отвечал. Он позвонил на хату к Базелю. И там никого…
– Что-то не нравится мне все это, – обеспокоенно сказал он.
– Да мне тоже, – кивнул Лева. – Мы же все каркали, что история с Антониной может повториться. Тогда Дольц был. Сейчас Алеха… И Виола… Может, накаркали?
Игнат провел рукой по взмокшему лбу. Обычно он не потел. Но сейчас от волнения выступила испарина… Неужели его опасения оправдались? Проклятый Дольц в свое время убил Антонину, Алеха же может расправиться с Виолой. И с Майей заодно. Если он уже с ними не расправился…
– Что делать будем, братан? – спросил Лева.
– Не знаю, – задумчиво качнул головой Игнат. – Но делать что-то надо…
Он лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Да, задал ему Алеха задачу. За неправильное решение можно поплатиться жизнью – и своей, и чужой…
* * *
Виола была хороша, слов нет. И трахает же такую кто-то. И не кто-то, а паршивый сукин сын Бурлак… Алеха облизывал ее похотливым взглядом. Он тоже полакомится этой вкуснятинкой…
– Не хочет идти к тебе твой милок! – похабно осклабился он.
– Рано еще, – затравленно смотрела на него Виола. – Игнат раньше десяти не появляется…
Он уже развязал ее, расклеил ей рот. А Майка все еще связана. Но это ненадолго. Как только Алеха сделает Виолу, он тут же переключится на нее. Сил у него хватит. Про пацанов и говорить нечего. Те только и ждут, когда он выставит Виолу на круг, а вслед за ней и Майку…
– А зачем тебе Игнат? Ты мною займись! Смотри, какой я хороший, какой пригожий!
– Не выделывался бы ты, Леша! Игнат же в порошок тебя сотрет! Зачем тебе это надо?
Эти слова вывели Алеху из себя.
– Что ты сказала? – вскипел он. – Кто меня в порошок сотрет? Бурлак? Да чхать я на него хотел, поняла? Я его сам в порошок сделаю… И тебя сделаю!!!
Если баба не въезжает, то нужно самому в нее въехать. Это без проблем…
– Раздевайся, сука! – зло рыкнул он.
Виола понимала, что деваться ей некуда. И медленно негнущимися пальцами стала расстегивать пуговицы на блузке.
– Э-э, я не понял, а тормозишь чего? Шустрей надо, шустрей. Ты же, бляха, стриптизерша… А ну давай под музыку! Ну!!!
В спальне магнитофона не было. Зато в гостиной целый музыкальный центр. Алеха представил, как Виола будет исполнять стриптиз перед пацанами. У тех скулы сведет от возбуждения. Но в номера Виолу поведет он. А потом, так уж и быть, выставит ее на хоровод…
Алеха уже собирался вытащить Виолу из спальни. Но вовремя одумался… Музыку включать нельзя, и свет в комнатах зажигать тоже. Бурлак уже звонил сюда, никто ему не отвечал – значит, он думает, что дома никого нет. Так он и заявится сюда в непонятках. Будет ломать голову, куда делась Виола. И не заметит, как Алеха приставит ствол к его затылку…
Маскировку нарушать нельзя. Поэтому придется трахать Виолу в темноте и без музыки… Алеха подобрался к ней, разорвал ее блузку, стащил с нее лифчик. И с юбкой без проблем. Осталось только содрать колготки… Но в дверь позвонили. Неужели Бурлак?
Недолго думая, Алеха ударил Виолу раскрытой ладонью по лицу, шлепнул на рот полоску лейкопластыря, перевернул ее на живот, в момент стянул руки жгутом из простыни.
Пацаны без шума рассосались по своим местам. Майка связана, рот заткнут кляпом. В квартире тишина.
Алеха тихонько вышел в прихожую, забрался в платяной шкаф, откуда хорошо просматривалась входная дверь. И стрелять отсюда было очень удобно. А в ванной затаился Боек с автоматом. Это для подстраховки…
Бурлак – если все-таки это был он – жал на клавишу звонка долго и нудно. Наконец до него дошло, что в квартире никого нет. Послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа. Что-то долго возится. Уж не пьяный ли…
Алеха чувствовал легкое волнение. Это от нетерпения. Так хотелось поскорее встретиться с Бурлаком, вытереть об него ноги… Страха не было. Ствол не подведет, рука не дрогнет. Если Бурлак не один, то Алеха просто-напросто перестреляет его спутников. Глушитель еще не прожжен, на несколько бесшумных выстрелов хватит…
Наконец дверь медленно открылась. Сначала в прихожую упал свет с лестничной площадки, затем туда ввалился и сам Бурлак.
Алеха не мог его не узнать. Гренадерский рост, медвежья стать, подавляющая энергия в размеренных движениях. Бурлак в самом деле был пьян. Он нетвердо держался на ногах. Но и сейчас одним своим появлением он создавал предгрозовую атмосферу. Вот-вот, казалось, сверкнет молния и грянет гром…