– Дура, бля, где тебя черти носили?
Высокий, худой как жердь – такого соплей перешибешь. Еще и понты колотит. А понты-то помойные…
– Тебе не все равно? – с вызовом сказала Настя. – Я ж теперь не твоя…
– Гена, Ген! – обращаясь к невидимому пока дружку, крикнул альфонс. – Она говорит, что теперь твоя навеки…
– Дык зашибись! – послышался голос из кухни. – Пусть идет сюда!
– А может, в комнату давай. Мы ее на двоих поделим…
Сашка был пьян. Но это не оправдание для него. За свои мерзости он должен ответить. Благо, что есть кому спросить.
– Да можно и на двоих! Чур, я сзади!
И Гена ответит за гнилой базар.
– Не, мудила, ты будешь спереди. Тебя самого за дом поставят! – гаркнул Лева.
Сашку аж передернуло от неожиданности и удивления.
– Это кто там такой? – дрогнувшим голосом спросил он.
– Выездная комиссия… – включая свет, насмешливо сказал Лева.
Он вышел вперед, а Настю задвинул за спину.
– Какая комиссия?
– Судебная. Решать будем, разводить вас или нет?
Лева твердо решил развести козла. И не только в смысле бракоразводного процесса.
– Я уже решил. Ты и Настя уже не считаетесь мужем и женой… Урод ты. Гнилье помойное! Тебе только с жабами на болоте квакать…
– Нет, тут какой-то хам образовался! – истерично крикнул альфонс.
Прихожая в однокомнатной квартире была совсем маленькая. И Лева свободно мог дотянуться до Сашки рукой. Что он и сделал. Так, просто бросил кулак вперед. Хрясь. И урод барахтается на полу с раздавленным носом. А из кухни, переваливаясь через него, выползает здоровенный боров. Настя правильно заметила, что не лицо у него, а морда. Красная, глазастая, клыкастая. Выражение злое. И просительное. В смысле кирпича просит…
У Левы сегодня знаменательный день. Столько знаковых событий. А главное, Настя, которая так сильно встряхнула его изнутри. Цветут сады, распускаются розы, пьянящий аромат любви, солнце по имени Настя. И только на небе маленькие облачка – ублюдочные Саша и Гена. А тучи он умеет разгонять. Словом, настроение превосходное. Так хочется творить добро. Так хочется исполнять чужие просьбы. А Гена просит, очень хорошо просит кирпича. Ну почему бы не пойти ему навстречу?
– Да я, за Сашку! – взревел Гена.
И в бычьем гневе ринулся в атаку. И невдомек ему, что у Левы очень тяжелая нога. И удар быстрый… Как тот лев, он прыгнул на противника, обхватил руками низко опущенную голову. И колено уже в ходу, надвигается на морду со страшной скоростью. Хрясь! Хлюп! Ух!.. И Гена с разбитой вдрызг харей стыкуется с полом. Спасибо Саше, своим телом он смягчил своему дружбану посадку…
Лева охлопал руки. Весело подмигнул Насте.
– Уютная у тебя квартирка, – сказал он.
Бывают случаи, когда уютным называют бедное, невзрачное жилье, чтобы хоть чуть-чуть приободрить хозяйку или хозяина. Сейчас как раз тот случай. Квартира у Насти оставляла желать лучшего.
– Только хламу много, – показал он на поверженные тела.
Гена был в полном ауте. А Саша уже порывался встать. Леву так и подмывало врезать ему по морде с носака. Но он удержался. Нехорошо бить лежачего. Тем более на глазах любимой девушки…
– Подметем, – вымученно улыбнулась Настя.
Она все еще не могла прийти в себя после столь бурной сцены, но уже острила. Замечательно.
– Подметут, – уточнил Лева. – А потом в переработку…
– В переработку?
– Ага, во вторсырье.
Он открыл дверь, и в квартиру вломились три громилы из личной охраны. Лева мог бы дать им команду «фас» еще раньше. Но, как истинный джентльмен, он должен был расправиться с подонками собственными руками.
– Евстигней! Ты сколько сегодня каши схавал? – бравурно спросил он.
– Да килов пять, не меньше! – весело отозвался главный громила.
Это был не человек, а самый настоящий монстр. Два метра росту, без малого двести килограммов чистого весу. И при этом ни грамма лишнего жиру. Одна сплошная мускульная масса. Ну и мозгами природа пацана не обидела. Дебилов Лева в личной охране не держал.
– Смотри, Настя, каким человекозавром можно стать, если каши много есть? – Лева старался развеселить девушку.
И, похоже, ему это удалось. Настя весело улыбалась. Только на Евстигнея посматривала с опаской. Что ж тогда говорить про дауна Сашу. Этот крендель взирал на Евстигнея с разинутым ртом. Как бы глаза не лопнули от ужаса.
Лева присел перед ним на корточки. Заглянул в его выпученные глаза.
– Ну так что, дятел, развод состоялся? Жена тебе Настя или нет?
– Не-ет, – проблеял тот.
– Ты, говорят, в картишки любишь играть?
– Кто говорит?
– А кто Настю проиграл?
– Да нет, не было ничего… Она не так поняла… – заюлил альфонс.
– Зато я все так понял… Я сегодня добрый. Поэтому убивать тебя не стану. Даже казино тебе здесь устрою. В «очко» любишь играть?
– А-а, не надо! – задергался Саша.
– Что, не надо?.. Ты про какое «очко» подумал? Ты думаешь, кому-то нужно твое поганое «очко»?
Лева многозначительно глянул на Евстигнея.
– Тебе нужно?
– Да вообще-то нет, – громовым басом изрек громила. – Но я так понял, этот козел на женщин играет. Может, на него самого сыграть?
– Евстигней, а это идея! – осклабился Лева. – Этот козел с другим козлом играл, – показал он на Гену.
Тот уже пришел в себя. И с паническим ужасом наблюдал за развитием событий.
– Так пусть они сами играют. Не в «очко», а в «козла». Пусть сами решат, кто из них двоих козлов козлее… Кто выиграет, тому повезло. Кто проиграет, того ты, Евстигней, себе забираешь. Нормально?
– Да я что! Как вы, шеф, решите, так и будет!
Всем своим видом Евстигней выказывал если не рабскую, то близкую к тому покорность.
– Вот и договорились!.. Козлы наши совсем, кажись, сомлели. Умыться бы им надо…
Лева подал знак, и его телохранители вплотную занялись Сашей и Геной.
Били их не очень сильно. И то только за то, что они не хотели умываться. А чистота, как известно, залог здоровья. Поэтому к этой процедуре пацаны подошли со всей ответственностью. Набрали в ванну воды и поочередно опускали туда проштрафившиеся головы. Саша и Гена должны были стать не простыми, а здоровыми водолазами. Что ж, первая тренировка показала, что из них может выйти толк…
Процедура оказалась достаточно шумной. Но Настя ничего не слышала. Лева заперся с ней в комнате, включил музыку. Мелодии и ритмы зарубежной эстрады продолжались до тех пор, пока в комнату не втащили новоиспеченных водолазов. Вид у них был такой, будто они еще не вылезли из своих водолазных скафандров.