И снова Костя сделал Карпу больно. Только тогда пистолет из кобуры водителя перекочевал ему в руку. «Восемьдесят восьмой» «вальтер» – вещь неслабая, и обойма на пятнадцать патронов. Не хотелось Базальту стрелять из него, но придется, если жизнь заставит…
Пистолет стоял на предохранителе, и если даже патрон уже загнан в ствол, Костя выстрелить из него не мог. А нож он уже отложил в сторону. И Карп попытался этим воспользоваться. Мощи у него много, и в драках он далеко не последний, словом, шанс у него был. Но Базальт не позволил им воспользоваться – ударил его пистолетом по голове. И перемудрил. Рукоять пробила височную кость, и Карп безжизненно обмяк у него в руках. Костя попытался нащупать пульс, но…
Он убил Карпа. Но чувство вины не бросило его в жар. В конце концов, эта мразь сполна отомстила за свою подлость.
– Что там такое?.. Ты Карпа замочил? – взвыл водитель.
В ответ Базальт передернул затвор и наставил на него ствол пистолета:
– Крути педали, пока башку не прострелил!
– Куда крутить?
Даже водитель понимал, что нет смысла ехать в банк.
– Куда-нибудь… Из города давай, там разберемся…
Костя понимал, что его будут искать. И о том, чтобы ехать домой, речи быть не могло. И в свой родной Серпухов ехать нельзя. Тот же Черкан знает его адрес, и он обязательно отправит туда бойцов. Родителям надо позвонить, сказать, чтобы они у дяди Паши спрятались. У него дом в деревне, о нем никто не знает… Позвонит, обязательно позвонит. И как-нибудь объяснит, почему за ним гонятся бандиты…
Он разговаривал с мамой, когда вдруг водитель выскочил из машины. Остановился на светофоре, распахнул дверцу и наутек. Что ж, теперь можно сказать и про дядю Пашу. Главное – не колотиться.
Он без суеты перебрался на переднее сиденье, закрыл дверцу. Сзади посигналили. Ну да, зеленый свет уже зажегся, а он все еще на месте. Но долго ждать себя он не заставил. Поставил рычаг коробки на «драйв», плавно выжал педаль газа, и машина послушно и мощно набрала ход.
На окраине города, перед выездом на МКАД, его попытался остановить гаишник. Вышел откуда-то из-за грузовика и жезлом показал на него. Но Костя не дурак, чтобы останавливаться. Машина у него мощная, он легко уйдет от погони. Если, конечно, гаишник рискнет гнаться за крутым «шестисотым» «Мерседесом».
А он рискнул. Сел в свою «девятку», подобрал стоящего чуть в стороне автоматчика – и вперед, за ним.
И, как это ни странно, уйти от погони оказалось не просто. Мотор у «Мерседеса» бешеный, но дорога загружена, и необходимость постоянно идти на обгон не давала ему разогнаться. Этим и пользовались менты. Они удачно лавировали в потоке машин, мало-помалу настигая Костю.
Тогда он свернул на второстепенную дорогу, где попутных автомобилей было не очень много. Но ему снова не повезло. Он был уже далеко от ментов, когда у него спустило колесо. Машину повело, но он смог выровнять ее.
И на спущенном колесе он мог ехать довольно быстро, но все-таки менты нагоняли его. А впереди Костя увидел озеро. Оно серебрилось в солнечных лучах, манило, притягивало. Он, конечно, мог его объехать. Но зачем? Берега крутые – костей не соберешь, если машина свалится с обрыва вниз. Нет, свои кости он унесет, а Карп пусть падает вместе со своим «Мерседесом». И смерть его спишут на несчастный случай…
Из машины Костя вывалился в самый последний момент. Перекувырнулся через плечо, не разгибаясь, шмыгнул за куст жимолости, спустился в овраг и побежал в сторону леса. Сильно задело его в Чечне, но здоровье он свое выправил, и с легкими все в порядке. Ноги сильные, дыхалка не подведет, значит, ментам точно ничего не светит.
Голос у Спартака сердитый, но его можно было понять.
– Жить будешь у меня, поняла? Никакой больше самодеятельности. В университет будут отвозить под охраной, и обратно тоже. Ты меня поняла?
– Да… Но почему жизнь такая жестокая? – хныкающим голосом спросила Катя.
– А потому, что ты не хотела, чтобы она прошла мимо тебя. Звездой захотела быть… Вот жизнь и пошла на тебя, как то стадо быков. Хорошо, что до смерти не затоптала…
С братом Катя разговаривала по телефону – он все еще далеко, в лагере за колючей проволокой. Но скоро вернется, и тогда ей точно никуда не деться от его опеки. Теперь эта история с Красницким и Костей станет для него поводом влезть в ее личную жизнь. Теперь он будет делать все, чтобы это безобразие не повторилось. Катя сейчас находилась в таком состоянии, что не знала, хорошо это или плохо.
– Ничего, теперь ты под моей защитой. Теперь все будет хорошо.
– Кому хорошо?
– Тебе… Или тебе что-то не нравится? – сердито, но без возмущения спросил он. – Может, ты снова на сцену хочешь?
– А если хочу?
– Пожалуйста, возражать не буду. С твоим продюсером поговорят. Если у него финансовые проблемы, я помогу их решить…
– Не надо.
– Почему?
– Не хочу я больше быть звездой.
– Что, вообще?
– Вообще. Не мое это…
– Ну, смотри. Не хочешь – не надо. Мне и самому не нравится эта твоя звездность. Не нравится, что всякая шушера к тебе липнет. Выучишься на юриста, выйдешь замуж за нормального парня, будешь жить как человек.
– А если он, этот парень, ненормальным окажется? – грустно усмехнулась Катя.
Не сможет она выйти замуж. Во всяком случае по любви. Никто не нужен ей, кроме Кости. И она ясно это осознает. Этот человек так вскружил ей голову, что без него жизнь уже не в радость. Она всегда будет думать о нем. Любить будет. И ненавидеть… Хотя какая там любовь? Наваждение это. Дьявольское наваждение. И сам он дьявол. Унизил ее, растоптал. И, самое страшное, не выпускает из своих цепких когтей. Она и хочет вырваться, но ничего не выходит. И не выйдет. Потому что он забрал у нее душу, и никакими мольбами ее не вернуть. Она точно знает это.
– Вот когда окажется, тогда и поговорим… У меня дела, родная, завтра поговорим.
Поджав губы, Катя через нос втянула в себя воздух и в тяжком унынии выпустила его из себя. А трубку передала Юле, у которой к мужу были свои вопросы.
Особняк у Спартака роскошный, на берегу озера, вокруг дома преданных ему людей, поселок охранялся, и Катя смело могла чувствовать себя в полной безопасности. Но ей почему-то больше по душе была беспокойная жизнь. Она готова была рисковать собой, лишь бы снова оказаться рядом с Костей. Он, конечно, подлец, сволочь, но как же сильно она его любит…
* * *
Тик-так, тик-так, тик-так…
Такое ощущение, что дятел по голове стучит, настолько громко и раздражающе тикают ходики часов. Тишина в квартире, все уже спят, а Гоше приходится терпеть это издевательство над слухом. И вставать с кресла лень, чтобы остановить часы. Да и не нужно это. Он сейчас на боевом посту, ему нельзя спать, а это занудное тиканье разгоняет сон. Так что нет худа без добра.