Скорняк ошеломленно смотрел на него, с широкой, но, как показалось мне, пристыженной улыбкой. И слов у него не было, чтобы отпустить обидную реплику.
Титаник подошел ко мне и, панибратски улыбнувшись, сообщил:
– Командир, Марица сказала, чтобы ты к ней зашел.
Парня совсем не смущало, что у нее будет кто-то сразу после него. Главное, что после него, но не до… Как будто не я был первым с Марицей. Или она рассказала ему, что дело у нас не дошло до постели?
Я даже не шелохнулся, но Титаник не унимался:
– Командир, ты слышишь?..
– Командир все слышит, – сдерживая злость, сквозь зубы процедил Шпак. – А ты пошел к машине!
– Так я ж не обедал, – обескураженно посмотрел на него Титаник.
Он был похож на карлика, свалившегося с высоты своего дутого величия. И лицо он кривил, будто морщился от боли.
– Ты же сутками можешь без еды!
– Оставь его, сержант! – мотнул головой я. – Пусть перекусит.
Я не должен был идти к Марице: гордость не позволяла. Но меня тянуло к ней с непреодолимой силой, и я не смог удержаться. Изображая равнодушие, направился к ней. Крис посторонился, пропуская меня.
– Коктейль подать или пиво? – спросил он вслед.
– Все равно.
Марица встретила меня в той же позе, что и вчера. Одна нога заброшена на другую. На одну руку она опиралась, в другой охмуряюще дымилась тонкая сигарета.
Так же, как вчера, она жестом пригласила меня занять кресло. И, неторопливо поднявшись, все так же зашла ко мне за спину. И снова ее нежные руки легли на мои плечи.
– Это что, и все? – раздраженно спросил я.
– А тебе этого мало? – удивилась она.
– Ну а сама как ты думаешь?
– Разве я обещала что-то большее?
– А разве нет?
– Что тебе говорил Крис?
– Он сказал, что ты можешь приласкать, – вспомнил я. – За деньги.
– Разве ты не чувствуешь мою ласку? Тебе неприятны мои прикосновения?
– И это стоит пять тысяч за час?
– Ну, ты можешь походить по Мокрянке, поторговаться, – в ее голосе прозвучала насмешка. – Может, кто предложит дешевле?
– Кто?
– Вот и я не знаю, кто… Если не хочешь, я могу позвать кого-нибудь другого.
– Кого?
– Ну да, сейчас ты разозлишься и увезешь своих красавцев обратно. Но ты не переживай. Вчера к нам заходили люди. Охотники за чужим добром. Скоро они вернутся…
Она говорила, а ее руки продолжали разминать мои плечи. И так мне было приятно, что, несмотря на раздражение, уходить не хотелось. Да и само недовольство рассасывалось, как застоявшаяся кровь из разминаемых мышц.
– Люди?! – с рассеянным интересом спросил я. – Как попали они к вам? Мимо нас никто не проходил.
– Заграждение во многих местах прорвано. Зачем кому-то проходить мимо вас? У вас, говорят, оружия прибавилось.
– Кто говорит?
– Зомби… – ни секунды не раздумывая, ответила Марица. – Или ты думаешь, они совсем тупые?
– Тогда зачем они пошли на вертолет? – вслух подумал я.
– Затем, что кому-то это было нужно.
– Кому?
– Не знаю… Хотя и догадываюсь. Но лучше я не буду об этом говорить… Они не должны были стрелять.
Марица говорила, но я, захмелев от ее ласк, соображал заторможенно, едва поспевал за ее мыслью.
– Кто они?
– Пилоты. Они не должны были стрелять в зомби. Но они стреляли… За это зосы их сожрали… Почему они их сожрали? Потому что с ними поступили по-человечески… Именно, по-человечески, я не оговорилась… Человек человеку – волк, по этому принципу живут люди. Если так, то у волков такой же принцип: волк волку – человек. И у волков, и у зомби, и у всех, кто населяет Аномалье. Ты с зосом по-человечески, из пулемета, гранатой, бомбой, а он тебе отвечает тем же…
– Разве зосы не нападают первыми?
– Нападали. Когда Аномалье боролось за свое существование. А сейчас ему ничего не угрожает, оно живет своей жизнью, разрастается. И уничтожить его можно только вместе с планетой… Ты не знаешь, нам не обещают ядерную войну?
– Если будет атомная война, то Аномальем станет вся Земля, – с трудом, но все же сообразил я.
– Да, если планета не разлетится на куски… Думаю, этого не случится. Думаю, Аномалью ничего не угрожает…
– Ты хочешь, чтобы оно разрасталось?
– Да, наверное…
– Тебе какая от этого польза?
– Мне нравится здесь. Мне здесь хорошо. Но люди не дают нам покоя. И чем дальше от нас граница, тем нам здесь будет спокойней…
– Кому вам?
– Мне и Крису.
– Как же вы без людей будете? На чем деньги зарабатывать?
– На людях.
– А разве они не заражаются здесь… гм, настоящим?
– Если они не умеют себя вести, то да. А если умеют, как мы с Крисом, то их никто не трогает… И нас Аномалье не трогает. Но нам не нравится, что здесь хозяйничает штурмовой спецназ, проводит рейды, убивает, разрушает…
– Вам спецназ не угрожает.
– Может, напрямую и не угрожает, но может произойти всякое. Я не знаю, чего ждать от военных завтра.
– Зачем тебе знать, что будет завтра? Разве ты не живешь настоящим?.. А если серьезно, то штурмовым группам здесь делать нечего. Их здесь не будет, пока мы справляемся с ситуацией. А у нас пока что все спокойно…
– Спокойно?.. А вертолет? Погибли пилоты.
– М-да…
После случившегося мне удалось связаться со штабом. Брыль наорал на меня, обвинил в том, что это мы сбили вертолет. Дескать, летчики ошиблись, а мы, защищаясь, открыли по ним огонь… То, что могли погибнуть мы, его, похоже, совсем не волновало. И себя он виновным не чувствовал, а ведь должен был предупредить экипаж, что за люди будут их встречать, какие они на внешность… А вчера к нам прибыл второй вертолет, модернизированный «Ми-24», «летающая машина пехоты», вооруженная до винтов. На нем к нам доставили нескольких спецназовцев, им мы и отдали обглоданные останки летчиков. Надо было видеть, как смотрели на нас бравые парни, вооруженные и экипированные по последнему слову военной техники. В их глазах мы казались монстрами, ничуть не лучше, чем те, которых они должны были уничтожать. И внешность у нас увечная, и вертолет мы сбили…
Мы проводили этих ребят к обломкам упавшей машины, они убедились, что в катастрофе виновата исключительно гравитационная аномалия, но своего мнения о нас они, похоже, не изменили. И расстались с нами, как с вероятным противником, читай, врагом… И еще вчера у меня возникло предчувствие, что добром вся эта история не закончится.