– Он говорил, чеченского снайпера с восьмисот метров снимал…
– Ну, если снайпера… Что ж, можно вам Боцмана поручить. Только вот дальше что?
– В смысле, дальше?
– Опасно этого «чеченца» здесь держать, вдруг кто узнает…
– Так ты же сам сказал, что если издалека стрелять, то без проблем все будет. А сам Саня никому ничего не расскажет. Я за него головой ручаюсь… За Митроху и Пустыря не ручался, а за него поручусь.
– Может, все-таки лучше подчиститься?
Захар и хотел согласиться с боссом, но не мог себе этого позволить. Если он сдаст своего исполнителя, то Фирсан может зачистить и его самого. А так если Сане будет дарована жизнь, то и ему ничто не будет угрожать. А если пацана вдруг убьют без его ведома, тогда он просто исчезнет из виду, пока не добрались до него самого. Соломка на случай такого падения у него подстелена…
– А как же Москва?
– При чем здесь Москва? – не понял Фирсан.
– Ну, дело нужно доделывать…
– А ты думаешь, мне больше некого туда послать?
– Есть, конечно…
Захар не был столь наивным, чтобы считать себя незаменимым. Он всего лишь составная часть карательного механизма, которым располагает Фирсан. Механизм этот, правда, ослаб после зачисток, которые произошли после большой войны, когда со сцены сошли сразу три криминальные группы… Еще два года назад в Красностальске вовсю зверствовали крутые и не очень бригады, дербанили местных коммерсантов так, что треск стоял. Ситуация в городе накалялась из года в год, пока не случился большой взрыв. Сначала в дело вступил Боцман со своими киллерами, затем подключился и Фирсан. Взрывы, автоматные и пулеметные очереди, снайперские выстрелы… Кровь лилась рекой.
Сначала с орбиты сошла спортивная банда Кабана, затем уголовно-воровская кодла Запорожца, за ними развалилась «махновская» бригада Стригуна. Фирсан с Боцманом воевали между собой, и их бойцы изничтожали друг друга с завидным упорством. Но, в конце концов, между ними установился мир, а особо отличившихся бойцов из киллерских бригад Фирсан потихоньку вывел в расход, чтобы правда о той лихой войне ушла под землю вместе с ними. Остались только самые надежные. Захар в том числе…
– Есть у меня спецы, Захар. Только московскую проблему пока не решили… – В тяжком раздумье покачал головой Фирсан.
– Может, я смогу? Мне бы еще двух пацанов понадежней, на подхват…
– Да нет, дело не в том, что некому решить. Если бы ты сразу отработал цель, все было бы нормально. А ты вспугнул жертву. Или она сама по себе в теплые края ушла. Лето, курорт, сам понимаешь… Но ничего, она уже вернулась, и с ней работают.
– Кто?
– А это тебе не надо знать. Хотя, возможно, ты еще сгодишься для этого дела.
– Всегда готов!
– А пока надо разобраться с Боцманом… И с Конотопом надо бы сразу решить… И с Брюхом… Ну, этих другие сделают. А ты давай Боцманом займись.
– Какой срок?
– Да нет, не надо никаких сроков. Дом у него на озере, там его и снимешь. Дело не сложное, если снайпер сильный… Ты пока со стрелком своим поработай, потренируй его. А как только Конотопа с Брюхом на мушку возьмем, я дам тебе знать. Всех разом и грохнете, чтобы некому было движение поднять. Мы тогда на них скопом навалимся… Ну, это уже детали, они тебя не касаются…
– Санька Боцмана сработает, не вопрос. А если в Москву нас отправишь? – забросил удочку Захар.
Смутно говорил Фирсан, и непонятно, то ли действительно кто-то из его киллеров работает в столице, то ли он нарочно тень на плетень наводит, чтобы сбить цену…
– И что?
– Санька за идею работать не станет. А я ему серьезные деньги предлагал.
– Сколько?
– Двадцать тысяч за Боцмана. Пацан расти должен. А на голодном пайке далеко не уедешь. Да и ты говорил, что Боцман больших денег стоит…
– Так я и не отказываюсь от своих слов… А за идею работать надо. Потому что наша идея – это деньги, – снисходительно усмехнулся Фирсан. – Чем больше денег, тем больше идея… Пятнадцать тысяч ему оставь. Для начала. Если классно сработает, можешь больше пообещать. За московское дело можно тридцать штук срубить, и тебе конкретно обломится. Ставки там очень высокие.
Фирсан выпустил из рук кота, с барской неторопливостью поднялся со своего места, вышел в соседнюю комнату, где у него находился сейф, вернулся с конвертом, в котором лежали деньги.
– Здесь четвертной. За Боцмана. Пятнашку снайперу, остальное тебе и на расходы. Винтовку и патроны возьмешь у Полуяна… А с пацаном не жадничай. Ты правильно сказал, ему расти надо. Это ты за идею можешь, а ему другой стимул нужен, более серьезный. Мне кажется, что ты правильно на него поставил… Давай, дерзай!
Особой щедростью Фирсан не страдал. За рядового бандита он мог заплатить копейки, но за того же Михея отстегнул пять штук, как за бригадира. За Боцмана же он готов был дать гораздо больше, и, честно говоря, Захар надеялся получить как минимум сорок штук. Но, увы, Фирсан пожадничал.
Впрочем, Захар мог заплатить Сане всего пять тысяч, а то и вовсе три. Не проблема наплести ему, что Боцман упал в цене. Но Захар не поддался искушению снизить гонорар до такого минимума. У него очень серьезные виды на Саню, поэтому обманывать он его не станет и отстегнет ему назначенные боссом пятнадцать штук. Половину «до», половину «после»…
Губы изгибались в приветливой улыбке, а в глазах грусть. Похоже, у Сергея не все ладно.
– Неприятности на работе? – спросила Лариса, передавая ему ключи от номера.
– Как ты угадала? – удивился молодой мужчина.
Их пальцы соприкоснулись, когда ключи переходили из рук в руки, и Лариса почувствовала, как по крови разлилось приятное тепло. Определенно, этот мужчина волновал не только ее мысли, но и плоть… Только никому не следует в этом признаваться. Даже самой себе.
– Глаза какие-то печальные.
– Да? Не думал… Да, наверное, у меня неприятности. Вроде бы и на повышение отправляют, а как-то невесело…
– На повышение?
– Работаю без году неделя, а меня уже повышают. Сам не ожидал. Хотя все объяснимо. Красностальск – это все-таки цивилизация, а меня в дыру отправляют, к смежникам. На горно-обогатительный комбинат.
– В Михайловку?
– Все-то ты знаешь.
– У меня отец всю жизнь на заводе проработал, – с гордостью, но как-то грустно, сказала Лариса.
Ей не хотелось, чтобы Сергей уезжал.
– Тогда понятно.
– Когда уезжаешь?
– Завтра. Вот уже отпустили, чтобы в дорогу собрался…
– Надолго отправляют?
– Если на повышение, значит, навсегда… А я уже квартиру здесь нашел, думал переезжать… В Михайловке придется теперь искать. Ну да ладно, это уже мои проблемы… Пойду я.