Может, еще не поздно догнать уродов? Но до машины добраться не получилось. Откуда ни возьмись, образовались менты в брониках и с автоматами.
– Руки за голову! Всем на пол! Лицом вниз! – хором заорали они.
Прямо в лоб Родиону смотрел короткоствольный «аксуша». А еще он видел лихорадочный блеск в ментовских глазах. На взводе мент. Права лучше не качать – пальнуть может. И что-то доказывать бесполезно – все равно ничего не поймет.
Родион досадливо поморщился. Но промолчал. Лег на живот, руки заложил за голову. Бандиты и менты – по большому счету это игра. И надо принимать правила этой игры…
Менты уложили на пол всех, кто был в доме. Кроме хозяина и охранника. Эти и без того лежали.
– Вызывай подкрепление! – откуда-то издалека донесся чей-то голос.
Свита у Родиона не маленькая. Он, Леньчик, Паша Козырь, еще три бойца. А ментов раз два и обчелся. Не будут они их шмонать. И выяснять, кто они такие, не будут. Будут ждать подкрепления, чтобы принять всех разом. А это время.
– Вы не тех взяли! – попытался объяснить ситуацию Родион. – Тех догонять надо. Те на вишневой «девятке» ушли!
– Молчать!!!
Хоть наизнанку вывернись, не послушают его менты. Так что лучше лежать молча и ждать. А вот отморозки не ждут. Уходят все дальше. И вместе с Ладой…
Омоновцы появились где-то через час. К этому времени Кондрашова забрала «Скорая». Получалось, вся операция по его захвату пошла насмарку. Зато захватили Родиона. И всех, кто был с ним. Шмон, экспресс-допрос, «воронок», отделение милиции, «обезьянник».
– Приплыли, бляха, – возмущенно протянул Паша.
– Был бы я опером, я бы вас тоже принял. А потом бы уже допрашивал. Так что ждите, скоро вызовут.
Ждать долго не пришлось. Первым на съедение операм пошел Родион. Кабинет на втором этаже, недовольные лица оперативников. Им уже домой пора, а тут работа. Хорошо, если разберутся да отпустят. А если не захотят ничего слушать? Отделение с изолятором временного содержания. Как бы в камеру на ночь не загреметь.
– Фамилия, имя, отчество? – Голос сухой, протокольный.
– Космачев Родион Сергеевич. В паспорте же написано.
– Род деятельности?
– Предприниматель.
– Ну да, сейчас все предприниматели… Хотя костюмчик у тебя тысячи на две баксов тянет, – заметил один.
– И ствол лет на пять лишения свободы, – с усмешкой добавил второй.
Родион недовольно покачал головой. Менты забрали «беретту». Ствол незаконный. В Заволжске бы он отделался легким испугом. А тут менты перед ним стелиться не будут. Можно загреметь под статью.
– Скажешь, что нашел ствол? – спросил опер.
– Нашел, – кивнул Родион. – Вам хотел отнести.
– Ну вот, все сходится. Хотел отнести ствол. Но сначала нужно было написать заявление. И к гражданину Кондрашову ты пришел, чтобы взять бумагу и ручку. И твои подельники тоже, да?
– Какие подельники?! Подельники – это когда на дело идут. А я просто к Борису Анатольевичу пришел.
– Ну да, просто пришел. Просто сейф с бабками вскрыл… Кстати, бабки где? Куда вы их спрятали? Говори, а то все равно ведь найдем.
– Где бабки?! А бабки там, где и Лада.
– Лада? Это что, машина?
– Это жена моего друга. Она у Кондрашова должна была быть. Я за ней приходил.
– Вот! Вот с этого и надо было начинать! Ты должен был ее забрать. Забрать. Силой. Для этого ты и взял ствол. Пистолет системы «беретта», бандюки эту систему уважают. Ты бандюк?
– Я бизнесмен.
– Ну да, конечно. Вы сейчас все бизнесмены… Ладно, бандит ты или нет, это РУОП пусть разбирается. А нам ты скажи, кто гражданина Кондрашова убил?
– А разве его убили? – нахмурился Родион.
– Умер по дороге в больницу.
– А его телохранитель?
– Которому вы проломили череп? Тоже умер…
Родион внимательно посмотрел на мента. И облегченно вздохнул. Врет опер. Напропалую врет… А если нет? Если Кондрашов на самом деле склеил ласты? Ранение в ногу – это вроде бы несерьезно, но можно отбросить копыта чисто от болевого шока. Если это так, кто теперь докажет, что это не люди Родиона в него стреляли? Доказать в принципе можно. Но доказывать придется в суде. А до суда долгие месяцы следственного изолятора. Перспективка не очень веселая…
– Короче, ни в кого мы не стреляли, череп никому не ломали. Мы приехали за Ладой, за женой моего покойного друга.
– Оп-па, уже покойного друга! Ты не Кондрашова имеешь в виду?
Ушлые менты. Цепляются к каждому слову. Таким палец в рот не клади. Эти не лизать – кусать будут.
– Кондрашова имели в виду отморозки, которые Ладу с собой забрали. И деньги они искали. Их, отморозков этих, искать надо. И чем скорее вы их начнете искать, тем лучше.
– Эти, незнамо кто, забрали того, незнамо кого, – хмыкнул мент. – Зато ты знамо кто. И нашли у тебя то, знамо что… Еще раз спрашиваю, почему ты пришел к Кондрашову с пистолетом?
– Все очень просто. Ко мне поступила информация, что Ладе грозит опасность. Только я не успел. Отморозки оказались быстрей. Их искать надо.
– Откуда информация?
– Из конфиденциальных источников.
– Мать перемать, какие мы умные.
Зазвонил телефон. Опер взял трубку. Долго слушал. Кивал головой, посматривал на Родиона, подленько так улыбался.
– Ну вот, теперь все стало на свои места. – Трубку на рычаги он возвращал с излишней тщательностью. – И у нас прошла информация. Ты Космач. Лидер заволжской преступной группировки. С недавнего времени обосновался в Москве. И, конечно же, занялся рэкетом… И не надо нас лечить какой-то там Ладой. Потому что и дураку ясно, зачем ты приходил к Кондрашеву. Бабки ты вымогать приходил.
– Ну и где же эти бабки? – исподлобья посмотрел на мента Родион.
– А это мы и собираемся выяснить! Где деньги, которые вы похитили из личного сейфа гражданина Кондрашова?
Потянулись нудные протокольные вопросы. Только все они остались без ответа. Родион отказался давать показания без адвоката. И как ни стращали его менты, до конца допроса не издал ни звука.
В «обезьянник» его не вернули. Прямым ходом оформили в «аквариум», в камеру предварительного заключения. Кого повели на допрос следующим, он не знал. Но можно было не сомневаться, расхождений в показаниях насчет Лады не будет. Все будут твердить, что приехали к Кондрашову за женой Кеши Качка. И никто не сболтнет, что этот тип нужен был им и для других целей.
В камере сидели двое. Один здоровяк с бугристыми мышцами. И прожженный урка. На груди выколот собор без крестов о четырех куполах. Четыре ходки у татуированного.