– Двадцать пять, и ни цента меньше, – твердо стоял на своем вымогатель.
– Тогда вы не получите ничего.
Пусть ее бьют, пусть убивают, но денег от нее не добьются.
– Зато получишь ты! – Брюнет размахнулся и снова съездил ее ладонью по лицу.
В ушах зазвенело, из глаз посыпались искры, во рту появился привкус ржавчины. Но она уже смотрела на бандита не испуганным, а полным ярости взглядом.
– Ничего ты не получишь! – твердо заявила она.
– Что, в Зою Космодемьянскую играешь? – захохотал брюнет. – Думаешь, тебя только бить будут?.. А мы тебя, коза брыкучая, и на «хор» поставить можем. Через каждый час драть будем, пока на бабки не раскрутим.
Ну как она могла согласиться приехать на эту квартиру? По собственной воле, можно сказать, попала в западню. И выхода отсюда нет, только через деньги. С ней будут делать все: избивать, истязать тело садистским сексом. И в конце концов добьются своего. Так не лучше ли согласиться сразу, пока ее не начали насиловать всей толпой?
Однако двадцать пять тысяч!.. Для нее сейчас это слишком много.
– Ну так что? – спросил брюнет.
– Пятнадцать тысяч.
– Двадцать пять.
– Я не могу.
– А мы можем. Стакан, начинай!
К ней приблизился бандит. И, стоя над ней, начал расстегивать ширинку.
– Ладно, уговорили, я возьму кредит!
Она заявит на этих уродов в милицию. Поэтому и нужно соглашаться на кредит. Для этого ведь придется ехать в банк. А там телефоны.
– Вот и ладненько. – Брюнет посмотрел на нее как на неразумное дитя, наконец-то взявшееся за ум. – Не будем терять времени и оформим кредит.
Ксюша поднялась с дивана и направилась к двери. Но ей и не собирались уступать дорогу.
– Куда ты? – удивленно посмотрел на нее брюнет.
– Как куда? – она удивилась не меньше. – Нам же в банк ехать надо.
– Какой банк? Банк у меня с собой, – рассмеялся он.
– Что это значит?
– А то, что кредит ты будешь брать у меня. Сто тысяч долларов под твой магазин. Срок – месяц. Процент нулевой. Идеальные условия.
– Я ничего не понимаю.
– Ты получишь сто тонн баксов. Двадцать пять оставишь мне, семьдесят пять оставишь себе. Через месяц вернешь мне сто «штук» баксов, и все дела.
Ксюша близка была к обмороку. Она сделала несколько шагов назад и в изнеможении опустилась на диван.
– Стакан, давай бумаги! – велел своему «быку» брюнет.
Ей сунули бланк договора, согласно которому она брала у некоего гражданина Сурина Ивана Дмитриевича сто тысяч долларов. Она обязывалась в месячный срок вернуть деньги. В противном случае она теряла свой магазин. В договоре была указана ее фамилия, осталось только вписать серию и номер паспорта и поставить свою подпись. Самое интересное, договор уже заверен нотариусом.
Строчки поплыли у нее перед глазами. Стакан сунул ей ручку, но она выпала из ее рук.
– Я не буду это подписывать, – сказала она.
Она не хотела подписывать приговор своему бизнесу и самой себе. Слишком хорошо понимала, что не сможет вернуть сто тысяч долларов. Ей просто не позволят сделать этого.
– У тебя, Ксюша, нет другого выхода, – чересчур уж ласковым голосом заговорил с ней брюнет. – Ты пленница в этой квартире. Будешь кричать, заклеим рот скотчем, наденем на твои чудные ручки наручники. Мы можем делать с тобой все, что угодно. Сначала мы посадим тебя на иглу. Это делается очень даже просто. Уколем – трахнем, уколем – трахнем. И так постоянно. Тебе будет хорошо, и нам тоже. А потом, когда ты за дозу мать готова будешь продать, мы тебе сунем эти бумаги. И ты их подпишешь, уверяю тебя. Ты получишь свои семьдесят пять тысяч. Но вернуть их не сможешь. Ты их все до цента спустишь на героин. Ты будешь конченой наркоманкой, пойми это.
Ксюша верила ему. Она хорошо знала, что делает с людьми наркотик. И отдаваться под кайфом этим козлам она будет по своей собственной воле. И бумаги подпишет, никуда не денется. Ей стало страшно. Надо избавляться от этого кошмара, пока он еще только в самом начале. Она подпишет договор прямо сейчас, получит свои деньги и сделает все, чтобы вернуть сто тысяч в срок.
Вне себя от страха, она взяла авторучку.
О том, что ей могут и не дать обещанные семьдесят пять тысяч, она подумала, когда подмахнула оба экземпляра договора. И тут же убедилась в правильности своей догадки.
– Извини, девочка, но сейчас у меня денег нет, – гнусно усмехнулся брюнет. – Они появятся ровно через месяц.
– Но через месяц у меня уже не будет магазина, – смертельно побледнела Ксюша.
– Ты у меня умница, верно все соображаешь.
Вот так, ее ограбили, изнасиловали. Грабителей и насильников нашли. Но за это она расплатилась своим магазином. Ну почему судьба обходится с ней так жестоко? Теперь у нее ничего нет. Она упала на диван и горько зарыдала. Но никого она не могла разжалобить своими слезами.
– Мы будем держать тебя здесь ровно месяц, – услышала она голос брюнета. – И отпустим, когда магазин будет в нашей собственности. Весь этот месяц мы продержим тебя на игле, чтобы послушной была. Ну и секс с тобой, крошка, в обязательной программе. Но ты, конечно, не хочешь жить здесь целый месяц?
Она не ответила. Только сильнее зарыдала.
– Конечно же, не хочешь. Поэтому я предлагаю тебе аннулировать наш договор и заключить новый. Ты продашь мне свой магазин за воздушные деньги.
За воздушные деньги. То есть она не получит ничего. Но она в любом случае ничего не получает. Зато целый месяц проведет в одной квартире с этими ублюдками. Сесть на иглу – этого она боялась до ужаса. Знала, какими скотами становятся люди, попавшие под власть наркотика. И трахаться с этими подонками – нет ничего более омерзительного. А ведь ее могут еще и убить. А если согласится отдать магазин, то у нее будет хоть и смутная, но все же надежда снова выбиться в люди. А если она погибнет, то вместе с ней умрет и эта надежда.
Сильные мужские руки вернули ее в горизонтальное положение. И тут же ей сунули два бланка нового договора. Она бегло прошлась по строчкам. Так и есть, она продает свой магазин гражданину Сурину Ивану Дмитриевичу все за те же сто тысяч долларов. Та же задница, только вид сбоку. Она тяжело вздохнула и подписала бумаги. И тут же ее заставили оставить свой автограф в расписке о том, что она получила свои сто тысяч долларов. И договор, и расписка тоже заверены нотариусом. С размахом работает эта компания.
Она отдала бандитам все, что у нее было. И теперь имела полное право на свободу. Но это ей так только казалось. Ее отпустили, но прежде она провела в их логове целую неделю. На иглу ее, слава богу, даже и не пытались подсадить. И насиловать ее никто не собирался. Она просто жила у них, вернее, вела растительное существование.