Хотел бы сейчас Аркадий быть Перекатовым не по сценарию, а в жизни. Тогда бы он так не страдал, глядя на эту блудь. Ему было бы все равно, что Рита предала своего мужа, что променяла его жизнь на чужие деньги. Он бы просто воспользовался моментом и предоставил бы ей право голоса в своей постели. Ведь при всей своей нечестивости выглядела Рита вызывающе сексуально…
– А кем ты была?
– Женой. Женой своего мужа. Он был капитаном. Потом майором. Я думала, он станет генералом, но он дослужился только до подполковника. А потом скатился до уровня обычного охранника… Я его не презирала, нет. Но мне с ним было неинтересно.
– Зачем ты мне это говоришь? Я ведь не твой муж.
Аркадий пытался сдерживать дрожь в голосе, но вряд ли это ему удавалось.
– Но вы очень на него похожи… И вы – настоящий генерал.
– На самом деле я всего лишь капитан запаса.
– Да, но стоите вы на очень высокой ступени успеха. Поэтому вы генерал. Или даже маршал.
– Зачем же ты хотела меня убить?
– Я не хотела. Я и не знала, что замыслил Георгий… Я даже не знала, что вы похожи на моего мужа… Прошу прощения, это он похож на вас, – льстивым до тошноты голосом сказала она. – Я узнала об этом случайно, уже после того, как Георгий увидел моего мужа. Он мне сказал, что вы похожи. И я не знала, что он задумал. Он сказал мне, чтобы я сообщила ему, когда муж вернется. Аркадий вернулся, и я сообщила. Я даже не знала, что он собирается убить вас…
«И не находилась рядом с Дымокуровым, когда тот заставлял его убить Перекатова…» Но вслух Аркадий ничего не сказал.
– Я ничего не знала, поверьте мне… А если бы знала, то обязательно бы предупредила вас.
– Это все, что ты хотела мне сказать?
– Нет… Мне кажется, что я нравлюсь вам…
Плавным чувственным движением Рита намотала на пальчик локон волос, затем, опустив руку, ноготком сбросила с плеча бретельку сарафана…
– Не нравишься.
– А вот и неправда!.. Я же чувствую, что нравлюсь. Женское чутье не обманешь…
– А если без прелюдий? Что тебе нужно? – резко спросил Аркадий.
– Я знаю, вы думаете, что я была заодно с Георгием. В чем-то да. Но если в общем, то нет… А ведь его убили. Я знаю, что его убили. И знаю кто… Ведь и меня могут убить? А я этого не хочу… Я хочу жить…
– И желательно красиво, да? – язвительно скривил он губы.
– Вы просто читаете мысли… У меня есть дочь, и мне нужен человек, который заботился бы о ней…
– О ней или о тебе?
– И о ней. И обо мне… Я знаю, вы можете меня убить. Но еще я знаю, что нужна, чтобы опознать труп своего мужа. Если я не сделаю это, меня будут искать… Вот я и подумала, что вы не станете меня убивать. У вас и без того проблемы с законом…
– Много ты знаешь о моих проблемах.
– Не много. И только в пределах досягаемости… Я подумала, что могу соврать на опознании. Скажу, что не узнаю своего мужа. Тогда все будут думать, что это ваш труп…
– Ты хорошо подумала, что сказала? – жестко, как это подобало Перекатову, спросил Аркадий.
– Да, очень хорошо… И мне страшно…
Действительно, выглядела Рита испуганно. Она отдавала себе отчет в происходящем, но все равно шла ва-банк.
– И что ты хочешь?
– Я опознаю своего мужа. И никому не скажу, что при мне убили Георгия…
– Вот я и спрашиваю, чего ты хочешь взамен?
Аркадий был поражен изворотливостью и двуличием своей жены, но в то же время ему было интересно, какие требования она сейчас ему выставит. Тоскливый такой интерес, пересоленный и переперченный…
– Почему взамен? Просто хочу… И вы меня хотите… Мы бы могли как-нибудь устроить нашу совместную жизнь…
Аркадий почувствовал, как ее пальчики нащупали его шейную мышцу, легкими массажирущими движениями прошлись по ней. Он обожал, когда Рита так делает, хмелел от этих чувственных прикосновений. И она знала его эту слабость. Но свое женское оружие она применяла, чтобы покорить чужого мужчину. Аркадий не выдержал, оттолкнул Риту:
– Пошла!
Рита не умела держать удар. Будь она прожженной стервой, не слезы бы выступили у нее на глазах, а язвительная улыбка на губах. Но Рита показала, как сильно она расстроилась, получив отпор. Из комнаты она выходила с таким жалким и обиженным выражением лица, будто Перекатов-барин отказал ей, бедной крестьянке, в горстке муки, в которой так нуждалась ее семья. Но если у Аркадия и возникло чувство жалости, то вовсе не к ней. Душа его рыдала, и сердце сжималось в комок, будто прячась от льющихся слез. Он страдал сам, и еще ему было жалко свою дочь, прежде всего потому, что у нее такая беспутная мать. К тому же Юле придется пережить развод родителей, а это, увы, психологическая травма на всю жизнь.
Рита ушла, и у него вдруг возникла потребность принять душ, отмыться от мерзких ощущений – как будто это было возможно. И еще неплохо было бы сполоснуться после долгого и неудачного дня.
Он не стал закрывать дверь в свою комнату, но заперся в ванной, а то ведь Рите могло хватить ума вторгнуться на эту территорию. Может, ей не хватает выдержки, но к своей цели она пробиваться умеет – через шантаж, через женские свои прелести… Сука.
Он стоял в душевой кабинке, намыливая голову, когда сзади вдруг открылись створки стеклянных дверей и он почувствовал нежное прикосновение женских рук. Чьи-то пальчики мягко и бережно ощупывали шрамы на его спине. И это могла быть только Арина. Ведь только из ее комнаты можно было попасть в ванную. И он почему-то упустил это из вида. Может, потому, что подспудно желал ее присутствия…
Арина такая же стерва, как и Рита. Но ведь она чужая стерва. И никогда не была его женой. И предавала его только потому, что он был для нее чужим человеком, а в свое время даже ненавистным. Да и не предательство это было, а так, пляска попрыгуньи-стрекозы.
– Помнишь, это пули от тебя отскакивали, когда мы убегали? – тихим шелестящим и похожим на теплый дождик голосом сказала она.
Аркадий понял, что его тайна раскрыта. Но это его не напугало. Все равно, рано или поздно пришлось бы признаваться в подлоге. Или просто исчезнуть, чтобы искали его долго и безуспешно… Дымокуров наказан, а то, что жена – змея подколодная, так это, в общем-то, дело житейское. Главное, что с Юлей все в порядке. Может, мавр не до конца сделал свое дело, не задушил свою Дездемону, но все-таки он может уходить…
– Я все помню.
– А я чувствовала, что ты не Сергей… Вроде бы он, его манеры… Холодные манеры, а энергетика теплая, твоя…
Он не оборачивался к Арине, но даже сквозь шум воды услышал шорох, с которым она высвободилась из своего халата. Она обняла его сзади, пальцами взявшись за выступы его ключиц, прижалась к его спине животом. И тело ее было таким жарким, что возникла мысль охладить ее и самого себя.