– Симпатичный. Стильный. Только нитки цеплять будет... – заметила Рита.
– Э-э, какой цеплять! – цокнув языком, огорченно воскликнул армянин. – Зачем так говоришь, да? Цепляют девок на Тверской! Тебя вот зацепить могут!..
Хрясь! Фурман даже не понял, когда его кулак успел сорваться с цепи. Он еще этого не понял, а торговец уже лежал кверху ногами в глубине своей палатки. Точный удар в челюсть оказался очень эффектным средством против словесного поноса.
Рита с восторгом посмотрела на него. Армянин оскорбил ее, а Фурман его за это наказал. И ей это очень понравилось.
Торговец поднимался медленно, угрюмо и с опаской глядя на Фурмана.
– За базаром следи! А то ведь я и убить могу, – с пьедестала своего могущества жестко проговорил Фурман.
Армянин пугливо вжал голову в плечи.
– Извини, дорогой. Сорвалось с языка. – И, немного подумав, спросил: – Пиджак брать будешь?
– Возьму, – великодушно похлопал его по плечу Фурман.
Торговаться он не стал, заплатил полную цену. На этом, казалось, инцидент был, что называется, исчерпан. Но только Фурман с Ритой отошли от прилавка, как около них появились крепко сбитые парни в черной униформе охранников. Рации под левой ключицей, пистолеты в упрощенных кобурах на командирском ремне, наручники, ментовские дубинки. Один – старший, двое на подхвате. Их вел какой-то тонконосый мужик, он же и показал на Фурмана:
– Вот он Самвела ударил!
– Э-э, парни, что за дела?
– Это ты здесь кулаками машешь? – резко спросил старший, скуластый парень лет двадцати пяти, с жестким, колючим, неприятным взглядом. И еще ментом от него пахло.
– Я за гнилой базар спрашивал! – расправил плечи Фурман.
– Что за базар?
Старший многозначительно осмотрелся по сторонам. Дескать, народу много, в сторонку бы отойти, чтобы разобраться. Но и в сторонке тоже людно. Большой рынок, очень большой, толпа такая, что не протолкнешься.
– Ваш Самвел девчонку мою обидел! Ты у него спроси, он скажет.
– А если не обижал?
– Что ты мне сделаешь? В ментовку сдашь? – расхорохорился Фурман. – Да мне побоку, понял? – Не хотелось связываться с ментами, поэтому и нужно было давить на понт.
– Можно и в ментовку, – услышал он чей-то спокойный, рассудительный голос.
Охранники расступились, и к Фурману вышел среднего роста парень в темно-сером строгом костюме. Не атлет, но крепкий, с мощной энергетикой. Взгляд невозмутимый, уверенность в нем и еще интерес. К Рите. Она явно ему понравилась.
– Только какой в этом смысл? Особенно если ты не виноват.
На Фурмана он смотрел с легкой снисходительной иронией. Никакой наигранности в нем, все естественно и очень серьезно. Он был настолько крут, что по сравнению с ним Трюфель мог показаться мальчиком для битья.
– Где Самвел? – небрежно спросил парень.
И старший наряда, поджав дубинку, метнулся к палатке.
– Как он вас оскорбил? – крутой улыбнулся, глядя на Риту.
– Словом, – не растерялась та.
– А ты делом оскорбляешь! – набычился Фурман. – Чего к моей девчонке лезешь? Ты мне здесь масло не разливай, не надо! И фраера мне здесь не гони! Проблемы тебе нужны? Будут тебе проблемы!
– Смотри, раздухарился! – с интересом посмотрел на него парень. – Не лезу я к твоей девчонке. Может, и с Самвелом тебе померещилось?
– Нет.
– Ну, на нет и суда нет. Ты, я вижу, за свою девчонку горой. Грех тебя за это наказывать. Шагай отсюда! Только руки больше не распускай, а то порядки у нас здесь крутые... Или не веришь?
Фурман плотно сжал губы, хмуро, исподлобья глядя на крутого. Он понимал, что это не пустое бахвальство. Видно, что рынок держат очень неслабые люди и шутки с ними могут закончиться очень плохо. Он просто с этого рынка не выйдет. Вперед ногами отсюда унесут, темной ночкой, а потом где-нибудь в канализационном колодце найдут, сам, скажут, туда упал. Лучше молчать, чем нарываться. К тому же он уже доказал Рите, что готов глотку за нее рвать.
– Некогда мне с тобой разговаривать, – буркнул Фурман, взяв Риту под руку, и шагнул вперед. Крутой даже посторонился, освобождая ему путь. Но страха в его глазах не было, только насмешка с долей уважения.
– С тобой не соскучишься, – одобрительно сказала Рита по дороге домой.
Гомонящая толпа осталась позади, напряжение спало, можно было перевести дух.
– С тобой тоже. Мужики как мухи липнут.
– Потому что я красивая, – кокетливо улыбнулась она.
– Не знаю, не знаю, – прищурившись, посмотрел на нее Фурман.
– Как это не знаешь? – Рита чуть не задохнулась от возмущения.
– Ну, товар лицом нужно выставлять. А ты все больше спиной ко мне.
– Знаю, какое лицо тебе нужно... Пошли!
Идти было недалеко, но Фурман остановил машину, чтобы с шиком отвезти ее домой.
А там уже был накрыт стол. Закуска, выпивка, похмельное настроение, смешанное с табачным дымом, и пьяные рожи Косого и Горемыки. Грязно на кухне, мусор на полу, бутылки по углам, в коридоре небрежно валяются пакеты с покупками.
Один Моток был трезвым и красовался в гостиной перед зеркалом, рассматривая свой стильный джинсовый костюм и солнцезащитные очки, добавлявшие ему крутизны. Короткая прическа, терпкий запах одеколона, и костюмчик, что называется, сидит.
– Неплохо, неплохо, – глядя на него, одобрительно отозвалась Рита.
– Я вот думаю, нам бы в кабак неплохо сходить, – с залихватской улыбкой произнес Моток. – А то киснем тут...
– Я не понял, ты с кем в кабак собрался? – возмущенно протянул Фурман.
– Ну, с тобой. С Ритой. Я себе там девчонку найду, такую же красивую...
– Ты найдешь, а я тебе познакомиться помогу. – Рита подошла к нему, заботливо сняла нитку с лацкана пиджака. Фурману это не понравилось.
– Будет вам кабак... Завтра... – Он взял Риту под руку, увел за собой в комнату и ревниво спросил: – Я не понял, ты с кем – со мной или с ним?
– С тобой, – как о чем-то само собой разумеющемся ответила она.
– А чего тогда липнешь к нему?
– Липну?! Нитка у него висела...
– Ага, и ты решила ее снять?
Рита надула щеки и выразительно подняла глаза кверху. Дескать, все у тебя, дорогой, к одному сводится.
Может, и правда, комплекс у него? Сегодня точно докажет ей, что он – настоящий мужик, а то вдруг она к Мотку потянется?
Да и Моток наглеет. В кабак с ней собрался... И Косой с Горемыкой оборзели. Сказано же им, больше никаких пьянок. Пора встряхнуть это болото, показать, кто в доме хозяин. Всем показать: и Мотку, чтобы на хозяйское добро не зарился, и остальным, чтоб не бухали. Ну а Рите доказывать ничего не надо, она и так видела сегодня, какой он крутой.