– Надо бы посмотреть, как они там.

– Зачем? Дверь закрыта, окна тоже. Или ты сомневаешься в своей терапии?

– Моя терапия самая надежная.

– Тогда зачем тебе куда-то идти? Может, Дашу свою хочешь проведать? – с упреком спросила Эльвира.

– Она такая же твоя, как и моя. И что за намеки? Мало выпила? Думаешь, что я с ней того? Я что, некрофил, по-твоему? С овощем все равно что с мертвой.

– Ну, не такая уж она и мертвая.

– Ну да, еще шевелится, – хмыкнул Антон. – Ты это хотела сказать? С тебя хватит, тебе больше не наливаю.

– Извини, это я от ревности.

– У меня и без этой Даши баб хватает.

– Вот и я о том же, – горько усмехнулась Эльвира.

– Но ты самая лучшая. Думаю к тебе переехать, когда все утрясется. Хорошо с тобой. Ни с кем так хорошо не было, как с тобой.

– Слова, слова…

– Слова на музыку Ярового. Это моя музыка, Эля. Для тебя пою… Вау! Пою для тебя, но не только твои уши слушают.

Антон резко поднялся со своего места, стремительно подошел к Павлу и с ходу врезал ему кулаком в челюсть.

Размахивался он эффектно, но удар не вышел. Торопов лишь едва покачнулся, а он запрыгал на одной ноге, размахивая отбитой кистью.

– Твою мать!

Он был удобной мишенью, и Павел мог бы ударить его в ответ. Но у него и в мыслях не возникло поднять на Антона руку. Он просто повернулся к нему спиной и направился в свою комнату. На этот раз он не ошибся дверью. И ни о чем не думая, сразу завалился спать. Какая ему разница, о чем говорили Эльвира и Антон? И совсем не важно, что речь шла о его судьбе…

2

Антон бил с такой силой, что голова едва не развалилась на куски, как глиняный горшок с кашей. Схватил за грудки, прижал спиной к стене, снова ударил – на этот раз не кулаком, а лбом. Правда, перед тем, как померкло в глазах, Торопов успел осознать свою ошибку. Не Антон это был, а Димон…

Очнулся он в каком-то подвале, вися под потолком со связанными по бокам руками, а вокруг стояли его враги. Димон с обожженной шеей, пучеглазый Костя, белобрысый Саша. Пьяные, злые, сумасшедшие. Но Павел не испытывал ужаса перед ними. Страх был, но за душу он не хватал, спину не холодил. И даже когда Костя ударил его кулаком в живот, он остался спокойным. Боль он чувствовал, но как-то отвлеченно. И вообще ему казалось, будто били кого-то другого, а не его.

– Он что, прикалывается? – возмущенно взвыл Димон. – Ему что, все по барабану! Я покажу ему сейчас барабан!

Димон ударил Торопова, ничуть не опасаясь ответа. Эффектно ударил, ногой, в прыжке, с разворота. Пятка гулко врезалась в грудную клетку, и у Павла от сильного сотрясения на несколько секунд отшибло дыхание, но он продолжал взирать на происходящее с аномальным равнодушием.

– А ну-ка!

Следующим на очереди был Саша. Он отработал на Торопове «тройку» – правым кулаком в живот, левым – в голову, затем удар ногой под нижнее бедро. Но Павел смотрел на него тупо и безучастно.

– А ну дай-ка я!

Какой прием собирался отработать на нем Костя, Павел так и не узнал. В подвал вдруг вбежала девушка, на которую в свое время наорала Эльвира, из-за которой все и началось.

– Совсем голову потерял? – закрывая Торопова своим телом, закричала она на Костю. – Ты же убьешь его! В тюрьму хочешь, да?

– А что я? Я как все, – растерянно посмотрел на нее парень. А затем глянул на Димона, будто перекладывая на него свою вину.

– А чего ты на меня смотришь? – возмутился тот. – Я тебя дверь взламывать не заставлял!

– Не заставлял, но в чужой дом вломились! – осуждающе покачала головой девушка. – Человека избили! Знаете, что за это бывает?

– А он мне кадык чуть не сломал! – взвыл Димон.

– Да, но к себе в дом тебя не тащил! А вы притащили его сюда! А это похищение! За это статья! За это по десятке получить можно. Вам это нужно?

– Да ничего не будет, пахан отмажет.

– Вот и получите по десятке, потому что папа твой отмажет! А так и по двадцать лет заработать можно! Хотите всю жизнь в тюрьме провести?

– Умеешь ты, Анжелка, все испортить, – угрюмо посмотрел на девушку Костя. – Так хорошо все начиналось…

– Да, но плохо кончится… Совсем уже мозги пропили! На людей как собаки бросаетесь!

– Где ты людей видишь? – презрительно глянув на Павла, скривился Димон. – Ты посмотри на него, он же на человека не похож. Кукла живая. Ты в глаза ему загляни, там же пустота, безмозглый он…

– Может, он под кайфом, – предположила девушка.

– Да нет, это другое…

– Эльвира говорила, что в психушке работает, – вспомнил Саша. – Может, у них там такая наркота, что нам и не снилось…

– Не наркота, – покачал головой Костя. – Там людей в грязь опускают. Лекарства там особые. Человек потом под себя делает и радуется…

– Вот-вот, и этот как будто под себя сходил и радуется, – глядя Павлу в глаза, сказал Димон. – И радость какая-то идиотская. Точно, обдолбили чувака…

– Зачем?

– Может, его так вставляет.

– Может, он сам скажет? – спросила Анжела. – Эй, мужчина, ты чего молчишь? Как тебя зовут?

Торопов долго смотрел на нее, будто соображая, что требуется от него, и только затем назвал свое имя.

– Паша.

– А фамилия?

– Торопов.

– А Эльвира тебе кто?

– Врач.

– Ты что, больной? – прыснул Костя.

– Больной.

– Эк его торкнуло, – почесал затылок Димон.

– Там еще какой-то чувак был, – сказал Саша. – Этот в одной комнате, а тот в другой. И с Эльвирой. А раньше Паша с Эльвирой был. И не вставляло его. Сам нам навставлял… А этот жук появился, и Пашу вставило. Он же овощ, в натуре. Никакой… Может, Эльвира его таким сделала?

– Я один случай знаю, – подхватил Костя. – У тетки муж был, а к ним соседи приходили, ну, муж с женой. Так эта тетка и мужу снотворное в стакан, и соседской жене. Те засыпают, а она потом всю ночь под соседом зажигает.

– Тут не снотворное, – покачал головой Саша.

– Да я и не говорю, что снотворное. Хрень какую-то вкололи, и мужику все фиолетово… Да, мужик? Эльвира – твоя баба?

– Эльвира – врач, – нехотя мотнул головой Торопов.

– Ага, врач, потому что лечит. И раньше ты с нею спал, теперь с ней другой.

– Да, – апатично согласился Павел.

– А тебя жаба не душит?

– Мне все равно.

– Круто, – засмеялся Саша. – Пойду к Эльвире, вставляло у нее возьму, тебе, Костян, вставлю. Таким же овощем станешь, а я к твоей Анжелке пришвартуюсь…