– Пошла! – скомандовал Антон.
Оксана первой вышла, вернее, выскочила из машины. И громко цокая шпильками, истерично размахивая руками бросилась к бандитам.
– Молодой человек, помогите, убивают!
Что и говорить, выглядела она завлекательно. Роскошная красотка в короткой юбочке, что вкупе являлось сексуальной составляющей. А разбитый нос и мольба о помощи должны были вызвать в Кипчаке последовательное желание защитить ее, ну а потом – приютить и обогреть в своей постели.
Вслед за ней с пистолетом под курткой вышел из «шестерки» Антон.
– Стой, сука! – визгливо крикнул он.
И бандит повелся на уловку.
– Эй, мужик, ты чего? – гаркнул он.
И, шагнув к нему, закрыл собой «несчастную» девушку. Вместе с ним к Антону направился и водитель. Оба были не прочь поразмяться в кулачном бою. О том, что им угрожает смертельная опасность, они не думали. Подумаешь, какой-то бородач-неудачник…
Но Антон отработанным движением выхватил из-за пояса пистолет. Он не сильно утопил глушитель за ремень, поэтому оружие не застряло. Патрон в патроннике, предохранитель снят. И руки не дрожат. Палец легко выжимает свободный ход спускового крючка…
Кипчак не успел ничего понять, как получил пулю в глаз. Его телохранителя Антон убил точным выстрелом в сердце. Контрольные выстрелы он делать не стал. И так ясно, что шансов выжить нет ни у того, ни у другого. А у милиции, возможно, возникнет версия, что убийство произошло на бытовой почве – мужики не поделили бабу, только-то и всего.
Антон не исключал, что за ним кто-то наблюдает из окон дома. Поэтому он схватил Оксану за руку и как бы силой толкнул ее к своей машине. И она как будто повиновалась его силе…
«Мерседес» перекрывал путь, но Антон уже знал, что делать. Сдал назад, развернулся на площадке перед мусорными баками и спокойно выехал на ночное шоссе.
– Кажется, все! – с чувством облегчения вздохнула Оксана.
– Не говори «гоп»! – Теперь можно было поговорить, но в сдержанных тонах.
Антон тщательно спланировал путь отступления. И знал место, где другие мусорные баки стоят в отдалении от жилого дома. Подъехал к ним, быстро снял фальшивые номера и выбросил их вместе с пистолетом. Парики, усы и борода также полетели в мусорку, но в другом уже месте.
Какое-то время они ездили по городу – на всякий случай путали следы. Когда убедились, что никто их не преследует и не выслеживает, отправились на базу. Поставили машину в гараж и пешим ходом пошли домой.
Время – три часа ночи. Конец августа, ночи в это время темные и прохладные, но сегодня было тепло и безветренно. И было приятно прогуляться пешком под луной после искусно исполненного дела.
– А ведь он пытался меня защитить, – в раздумье сказала Оксана.
Внешне она выглядела спокойной, но Антон чувствовал, как дрожит ее рука.
– Как мы и предполагали.
– Ты предполагал, – поправила девушка. – Потому что судил по себе. Ты бы защитил попавшую в беду девушку, а он – бандит.
– Он думал о собственной выгоде. Сначала защитить, а потом поиметь, в счет благодарности…
– Ты прав. У меня не должно быть иллюзий насчет его благородства. На своей шкуре все испытала…
Антон понял, что на фоне стресса у Оксаны возникла потребность выговориться. Но подстегивать ее не стал.
– Они моего парня убили… Его тоже звали Сергей… Как же я их всех ненавижу!.. Всех бы собственными руками…
– Тебе надо успокоиться, – сказал Антон.
– Я уже спокойна… Но мстить я им буду, пока жива…
– Вместе мстить будем, – кивнул он.
Они проходили мимо домов с закрытыми дворами. Из арочного прохода им навстречу вывалилась пьяная троица.
– Гоп-стоп! – заглядевшись на Оксану, злорадно протянул долговязый паренек.
Но Антон даже не сбавил ход. У него не было оружия. И сейчас он думал о том, что ему придется и дальше убивать. О том, что он сам – страшный человек… И сила этих мыслей была такова, что толпа почувствовала смертельную угрозу, исходящую от парня. Антон и слова не сказал, но молодые люди расступились перед ними. Лишь только кто-то из них шутовски присвистнул, глядя Оксане вслед.
3
Тимофей Евгеньевич нагрянул в дом без предупреждения. Антон открыл ему дверь, пропустил в квартиру.
– А если бы здесь была засада? – шутливым тоном, но в общем-то всерьез спросил он.
Парень мог бы подумать о том, что куратор держит их дом под постоянным наблюдением, поэтому в курсе событий. Но Антон много раз и самым тщательным образом обследовал квартиру, но «жучков» нигде не нашел. Не говоря уже о шпионских видеокамерах.
– Какая засада, когда в гавани полный штиль? – ободрительно улыбнулся Тимофей Евгеньевич. – Сработали вы безукоризненно – ни следов, ни зацепок…
– И какова версия убийства?
– Отрабатывается заказная, но следствие склоняется на сторону бытового убийства. Есть свидетели, которые видели, как потерпевшие пытались заступиться за девушку, как преступник применил против них оружие… В принципе все вышло, как вы хотели. Начальство довольно… А чем это у вас так вкусно пахнет?
Оксана хозяйничала на кухне – готовила голубцы с луковым соусом. Запах в квартире был такой, что слюнки текли.
– Сейчас обедать будем, – сказал Антон.
Ему нравилась атмосфера домашней сытости и уюта. Так бы всю жизнь и провел в такой обстановке, когда под боком любящая женщина и рыбный пирог в духовке… Хотелось бы надеяться, что такая идиллия будет и дальше. И не так уж важно, что ради этого приходится истреблять бандитов, рисковать жизнью.
– Праздничный стол? – спросил Тимофей Евгеньевич.
– Нет, просто покушаем…
– А если праздник у вас?
– День получки?
Он догадывался, что куратор принес деньги.
– И это тоже… А еще свадьба у вас.
Мужчина открыл свой портфель, вытащил оттуда паспорт, прошел на кухню и торжественно вручил его девушке.
– Шестакова Оксана Петровна и Шестаков Сергей Павлович, объявляю вас мужем и женой.
Как это ни странно, но Антон отнесся к этому очень серьезно. Организация, которой он служил, заменила ему все – и религию, и общество. И если представитель тайного сообщества сочетает их браком, значит, он – законный. И не важно, что по документам он вовсе не Антон, а Сергей…
– А где штамп? – пролистнув паспорт, спросила Оксана.
– Церемония продолжается, – улыбнулся куратор.
Он снова полез в портфель, извлек оттуда штамп и тиснул его в оба паспорта, сам же сделал запись.
– «Горько» кричать не буду, это вы как-нибудь без меня… А от ста граммов и огурчика не откажусь!