Мамонт остановился посередине аллеи и лишь здесь, прикоснувшись к каштановым волосам, заглянул в вишнёвые глаза Дары.
— Ну, снова здравствуй! Я рад, что ты опять моя «жена».
— Здравствуй, Страга, — сдержанно произнесла она и, достав свой платок, легонько промокнула пот на его лбу.
Он уловил тончайший запах знакомых духов.
— Почему так официально? Ты забыла, как меня зовут?
— Нет, я всё помню. Но называть Мамонтом хозяина Нового Света мне кажется не совсем удобно.
— Хочется, чтобы ты иногда называла именно так, — пожелал он. — Это будет напоминать мне, что я… всё-таки Мамонт.
— Как скажешь, дорогой… Мамонт, — её смех был таким же тонким и изящным, как запах духов. — Я тебе очень благодарна!
— За что?
— Это же ты попросил меня у Стратига в «жёны»?
— Оттого, что соскучился по тебе. И вспомнил, как мы с тобой исполняли свои уроки в Москве… Кстати, нам нужно познакомиться. Как тебя зовут в Новом Свете?
— Долорес, я испанка. А тебя, я знаю из брачного контракта — Ирвин Борг. Когда я получила урок и документы, подумала, приедет какой-нибудь скандинав. Но приехал ты!
— Ты знаешь, у меня такой английский, что лучше быть скандинавом. Или канадцем русского происхождения. — Мамонт взял её под руку. — А это всё — наши владения?
— Да, милый. Вилла с четырьмя акрами земли досталась тебе по наследству ещё двенадцать лет назад. А ты, неразумный, почему-то всё торчал в этом Старом Свете! Пойдём, я покажу тебе, от какой роскоши ты отказывался всё это время.
— Двенадцать лет назад я работал в институте и только подступался к проекту «Валькирия», — грустно проговорил он. — И теперь кажется, это было самое прекрасное время. Ещё всё маячило впереди! Звёзды, искры, лучи… Давай отложим экскурсию на будущее.
— Хочешь отдохнуть с дороги?
— Если бы, дорогая!.. Мне сегодня же надо навестить одного человека.
— Да, кстати, — вспомнила Дара. — Уже дважды звонил российский консул. Просил назначить ему аудиенцию.
— Что ему нужно?
— Я проверила. У всех русских консулов это сейчас называется «охота за дураками». Узнали, что приезжает богатый старосветский наследник. Который ещё не освоился в Новом Свете и может по глупости отвалить денег в виде инвестиций. Грубо говоря, им дана установка клянчить денежки, где угодно и у кого угодно.
— Как ты считаешь, мы конченые дураки, или ещё есть надежда? — улыбнулся Мамонт. — Короче говоря, сколько полагаешь дать?
— Всё зависит от того, куда они собираются инвестировать капиталы. Если в производство детского питания, можно дать хорошую сумму, но с условием жесточайшего контроля за движением финансов. Больше воруют прямо тут, в Новом Свете. В Россию пойдут не деньги, а бумаги.
— В таком случае, прими этого консула сама. А то я и правда сделаю какую-нибудь глупость.
— Хорошо, дорогой. С твоего позволения, я дам пятьдесят миллионов на восстановление сети детских молочных кухонь в городах центральной и северной России. И посмотришь, они не возьмут эти деньги.
— Почему?
— Потому что невозможно будет украсть — я поставлю строгие условия контроля. А кухни им не нужны, впрочем, как и здоровые дети.
— Ты экономная хозяйка, — заметил Мамонт, стараясь незаметно от Дары проглотить ком, подступивший к горлу. — С тобой жить как за каменной стеной. Заставь этого консула взять. Очаруй, наконец, чтобы он побегал и похлопотал в своём правительстве.
— Мы не можем вмешиваться в текущий исторический процесс, — напомнила Дара.
— Это не будет вмешательством. Мы вкладываем деньги в будущее.
— Как скажешь, милый.
— Пойдём в дом, — предложил Мамонт. — Мне нужно подготовиться к визиту.
— Сейчас! — она повлекла его из аллеи в глубь зарослей. — Покажу всего одно место и пойдём. Это тебе понравится!
В недрах парка оказался скрытый от глаз, заповедный уголок, к которому не было даже тропинки. На площади в несколько соток располагалась искусно выстроенная модель небольшого уголка природы Северного Урала: выветренные останцы, развалы камней, несколько настоящих елей и берёз, и — речка, наверняка искусственная, но бегущая с весёлым знакомым журчанием.
Под одним из останцев оказался неглубокий грот.
— Всё это построил Зелва, — заворожённым голосом объяснила Дара. — Несколько лет он исполнял урок Страги Нового Света, ещё не будучи Вещим. Он грезил минутой, когда ему откроется путь в соляные копи. Этот уголок — его мечта. Зелва работал здесь, отдыхал и иногда оставался на всю ночь, жёг костёр, слушал шум речки и спал на земле… И странное дело, когда он вкусил соль в Зале Жизни, уже больше нигде не устраивал таких уголков. И я всё время думаю — почему?
Мамонт промолчал.
Зелва открыл Книгу Будущности. И для того, чтобы познать её, стать Вещим, ему потребовалась всего четверть часа. Много это или мало — рассудить было невозможно, ибо ответить на такой вопрос смог бы сам Зелва или другой Вещий Гой.
Она ждала хоть какого-нибудь слова. И, не дождавшись, спросила:
— Тебе здесь нравится?
— Нравится, — проронил Мамонт. — Если бы пошли сильные дожди и речка разлилась, это место напомнило бы… Хотя, нет! Ничего не похоже! Всё это действительно грёзы! Идём отсюда!
На вилле царила роскошь необычайная. Он осмотрел пустыми глазами свои апартаменты, больше напоминающие внутренность шкатулки с драгоценностями: огромный кабинет и смежную с ним спальню, — открыл шкаф старинного красного дерева и переоделся в белый летний костюм. Ему было приятно, что размер одежды точно подходил под его рост и фигуру: всё это подбирала и приобретала Дара, с явным расчётом на него, и обронённая ею фраза о том, что она якобы не знала, кто приедет под именем Ирвин Борг, была типичным женским кокетством. Надо отметить, приятным, ибо ждали здесь именно его, Мамонта, а не придуманного скандинава.
— Какой у нас самый невзрачный автомобиль? — спросил он, без стука появляясь в комнате Дары.
«Жена» в эту минуту переодевалась. Он давно не видел её смуглого и светящегося тела, способного взбудоражить любого мужчину. Он ждал ответа и откровенно любовался ею, с удовольствием отмечая, что совершенно не испытывает к Даре плотской страсти, как это было раньше.
Она вдруг рассмеялась, заговорила по-русски:
— Знаешь, я вспомнила наш зелёный «Москвич»! Он сейчас бы нам пригодился. Скажи, куда мы едем, и я назову тебе марку автомобиля.
— Мы едем в Президио, — обыденно проговорил он.
Дара резко обернулась к нему, сделала несколько шагов.