Пора было самому поднимать тревогу. Он открыл ворота, выехал на улицу и медленно двинулся в сторону выезда из городка. Это был самый опасный отрезок пути и этап операции. Машину мог остановить патруль; о её незапланированном движении мог доложить агент негласной охраны, а любая стрельба скомкала бы начало, смазала шоковый эффект. Арчеладзе доехал до перекрёстка, повернул направо — мимо проскочила полицейская машина, затем по тротуару прошествовал патруль — никто не делал даже попытки задержать джип с антенной.
— Повинуюсь року, — пробормотал он и прибавил скорости.
Неподалёку от выезда из Пловара Арчеладзе загнал машину за разбитый снарядом магазин и сразу же включил мощную бортовую радиостанцию. Он так и не сумел выяснить при прослушивании штаб-квартиры позывной Бейлесса, и поэтому, рассчитывая, что охрана работает в постоянной связи с его людьми, просто вышел в эфир.
— Внимание, я — Гриф, — сказал он в микрофон передатчика. — Требую на связь Брута Бейлесса.
Его услышали сразу, однако радист не смог с первого раза врубиться, кто требует начальника.
— Передай, кретин, его требует Гриф! — прорычал Арчеладзе.
Через несколько секунд в наушниках послышался другой голос.
— На связи майор Кейс. Кто вызывает Бейлесса?
— Слушайте, майор, я требую не вас, а Брута Бейлесса!
— Бейлесс не может связаться с вами, у него важное совещание, — был ответ.
— Найдите возможность передать ему, — язвительно сказал Арчеладзе. — У меня на руках сейчас «Дремлющий ангел».
— Кто у вас на руках?
— Ядерный заряд под кодовым названием «Дремлющий ангел»!
— Хорошо, я передам, — сказал майор Кейс.
Бардак у них был, в общем-то, как во всех секретных службах мира.
Арчеладзе не уходил со связи и лишь параллельно включил прослушивание штаб-квартиры. Расстояние было велико, хотя небо чистое, и это улучшило прохождение радиоволн. Доносилось шипение, сквозь которое изредка словно ветром наносило голоса. По отдельным словам можно было установить, что речь всё ещё идёт о поимке русской команды секретной службы.
И вдруг всё стихло.
— На связи Брут Бейлесс. Кто его вызывает? — голос «иезуита» казался спокойным.
— С вами говорит Гриф, — сказал Арчеладзе. — Слушайте внимательно, Бейлесс. У меня на руках лежит «Дремлющий ангел». Я могу разбудить его в любое мгновение.
Полковник умышленно сделал паузу, чтобы дать ему возможность усвоить информацию. Слабые мастера тайных войн, выполняющие операции подобного рода, услышав от противника сверхсекретное кодовое название главной составляющей, стреляются немедленно. Этот оказался не слабым.
— Простите, не понял, кто со мной говорит?
— Меня зовут Гриф. Я — твоя смерть.
Он был не просто сильным, но умел и мгновенно ориентироваться в ситуации: не стал просить время, чтобы проверить, на месте ли ядерный заряд, и не злая ли это шутка. Должно быть, в операцию с «Дремлющим ангелом» на Сатве было посвящено очень малое число людей. А может, всего двое — он и Рональд Бергман.
— Ваши условия? — спросил Бейлесс. — Ещё раз простите, ваше имя?
Это он уже хитрил! Щупал, зондировал, искал выход!
— Запомните моё имя — Гриф! — отрубил Арчеладзе. — Это я взял археологов «Арвоха». Теперь взял «ангела». Условия следующие: в течение сорока минут вы снимаете зону 0019 и отводите её на пять миль по направлению к Пловару. На то место, где должна проходить разделительная зона согласно Протоколу. Без всяких встречных условий. Вы специалист по тайным войнам. Я — тоже. Не пытайтесь меня запеленговать, перехватить, устроить засаду. Войсковые операции оставьте войскам. У «Дремлющего ангела» очень чуткий сон. На размышления — одна минута.
— В противном случае? — профессионально спросил он.
— В противном случае я выхожу в большой эфир и гарантирую вам общеевропейское шоу с политиками, журналистами и прочим отребьем нашего мира. Вы проиграли, Бейлесс. Время на размышление пошло!
Он тут же выключил радиостанцию и засёк на часах секундную стрелку. Разумеется, «иезуит» сам не примет решения, а выйдет на связь с Рональдом Бергманом. И сейчас самый главный барьер для них, который они ни за что не смогут перепрыгнуть, — маркировка на ядерном заряде. Поспешили, рассчитывали, что в Европе, стоящей, по сути, на коленях, всё пройдёт гладко, что никто не посмеет соваться туда, где властвуют спецслужбы США. А после подземного взрыва уже не найти концов, кто его произвёл и с какой целью, ибо радиация, как и деньги, не пахнет. Конечно, всё свалили бы на Россию, откуда, якобы, можно украсть и вывезти всё, в том числе и ядерный заряд.
Время шло медленно, стрелка будто приросла к циферблату.
Возможности бортовой радиостанции были великолепные: вероятно, шеф «Арвоха» имел прямую связь с охраной «Дремлющего ангела» и мог дать команду непосредственно из Эль-Аббы. Так что известить о деятельности «миротворцев» в Боснии можно, по крайней мере, полмира. Другая половина поднимет шум ещё больший, поскольку громче кричит тот, кто слышал звон, да не знает где он…
Арчеладзе снова посмотрел на часы — прошло всего полминуты.
— Как медленно движется время! — вдруг услышал он за спиной голос Капитолины.
И, не оборачиваясь, подумал, что ослышался, либо это слуховая галлюцинация.
Но ощутил её дыхание в затылок.
Мысленно прокрутил в сознании, как она могла попасть в джип. Оставался единственный момент — когда ходил открывать ворота, чтобы выехать на улицу.
Или отвела глаза?
Она коснулась волос Арчеладзе — густого седого ёжика, взворошила его лёгким движением пальцев.
Он же посмотрел на часы и включил радиостанцию.
— Гриф в эфире, приём.
— Я согласен с вашими условиями, Гриф, — проверещал в наушниках голос «иезуита». — Зона 0019 в течение сорока минут передвинется на пять миль западнее — всё по Протоколу. Но мы не успеем снять минные поля из-за погодных условий.
— Оставьте минные поля, — согласился Арчеладзе.
Эту уступку тот расценил по-своему.
— Послушайте, Гриф… Вы правы, мы мастера тайных войн. Я признаю поражение… После вывода нашего контингента из зоны верните мне «Дремлющего ангела».
Арчеладзе едва удержался, чтобы не послать его по-русски. Вовремя спохватился, ответил дипломатично:
— «Дремлющей ангел» останется у меня. Как гарантия необратимости вашего согласия. До тех пор, пока «Арвох» присутствует на Балканах.
Ему не хотелось больше обсуждать никаких условий. Он переключился на другую частоту, проверил прохождение в эфире, после чего выехал на дорогу; он интуитивно чувствовал, что вести себя следует вызывающе и нагло. Вплоть до того, что двигаться навстречу войскам, выводимым из зоны.