Он достал бутылку из ведерка со льдом и обернул ее салфеткой. Затем посмотрел на Ли и улыбнулся.

– Для меня неважно, будет это сын или дочь, Ли.

Вот уже во второй раз он говорит о том, что пол ребенка для него не имеет значения. Так ли это? Ли внимательно наблюдала за мужем, пытаясь уловить фальшивую нотку.

– Но ведь ты женился на мне ради того, чтобы выполнить условия завещания Лоренса и получить контроль над компанией. Разве не так? – резко спросила Ли.

Ричард, открывая бутылку, бросил на нее какой-то странный взгляд.

– Наш брак будет таким, каким мы сами сделаем его, Ли. – Отвечая ей, он разливал шампанское по бокалам. – Это единственное, что должно тебя беспокоить. Что касается контроля над компанией, то это моя проблема. Кроме того, этой ночью мне не хочется говорить о делах.

Ей тоже. Но навязчивая мысль о том, что Ричард всегда все просчитывает и никогда не полагается на случай, не покидала ее. У него под контролем все – бизнес, шесть лет ее жизни вдали отсюда, сегодняшняя свадьба и даже брачная ночь…

Ли рассердилась на себя и велела себе прекратить размышлять так цинично. Ведь все хорошо, разве нет? Ей нечего бояться рядом с ним. Ричард совсем не такой, как Лоренс. Он заботится о ней, иначе чем еще можно объяснить его стремление доставлять ей удовольствие?

А может, так просто легче ею манипулировать, подчинять своей воле? Ведь она слабый противник.

Взволнованная своими сомнениями, навеянными словами Кэролайн, Ли резко села в постели, поджав колени. Почему же она не может поверить словам Ричарда, сказанным в ответ на ее прямой вопрос? Какие у него причины лгать? Ли отчаянно хотелось верить ему.

Тем временем он поставил бутылку обратно в серебряное ведерко, взял наполненные бокалы и повернулся к ней.

– Сейчас ты выглядишь как девчонка.

– Но я уже не девчонка, правда?

– И, слава богу! Я и так слишком долго ждал, пока ты вырастешь.

– Неправда. Ничего ты не ждал, – ответила Ли, хотя ей очень хотелось, чтобы это было так.

В синих глазах Ричарда вот уже в который раз мелькнуло непонятное ей выражение.

– Ты даже себе представить не можешь, сколько раз я боролся с искушением соблазнить тебя, поддаться страсти, которую ты вызывала, даже когда была совсем еще подростком.

– И вот наконец ты добился желаемого, – насмешливо произнесла Ли, отпивая шампанское и стараясь не показать, какое впечатление произвело на нее его признание, пусть и сделанное в слегка шутливой манере.

– И реальность превзошла все мои фантазии, – промурлыкал он многозначительно, ставя свой бокал на тумбочку.

Ричард растянулся рядом с ней на постели, его бедро коснулось ее ноги, и тело Ли немедленно отреагировало на это прикосновение взрывом желания. Он взял в руку прядь ее густых волос и пропустил их сквозь пальцы.

– Я хочу ребенка, Ли, – тихо произнес он, и в его голосе отчетливо слышалось волнение. – Ты же не принимаешь контрацептивы?

– Нет. – Ли отдавала себе отчет, что главная цель их брака – чтобы она забеременела как можно скорее.

– И это не обязательно должен быть сын.

Хотя для них обоих было бы желательно, чтобы это был именно сын.

– Ни у тебя, ни у меня никогда не было настоящей семьи, – продолжал тем временем Ричард.

Что стоит за этим очередным признанием? Искренность или точное знание того, какие рычаги нужно нажать, чтобы Ли стала послушной игрушкой в его руках?

– Я хочу ребенка именно от тебя, Ли. И этот малыш никогда не будет себя чувствовать отвергнутым и нелюбимым. Он будет знать, что и мать, и отец любят его всем сердцем.

Слова Ричарда проникали не только в ее сознание, но и в сердце. Любимый ребенок… Желанный ребенок…

– Да, – прошептала Ли.

Радость, которую она увидела на лице Ричарда при этом, передалась и ей.

Она потянулась, всем телом навалившись на Ричарда, чтобы поставить свой недопитый бокал на тумбочку. Она больше не хотела шампанского, она хотела…

Безусловно, ее поза была провокационной, и Ричард не преминул этим воспользоваться.

Ребенок, подумала Ли, и из ее глаз брызнули слезы. Настоящая семья – она, Ричард и малыш. И вдруг это показалось ей таким прекрасным, таким правильным. Страха перед будущим больше не было. Ричард – не Лоренс. Он станет настоящим отцом их ребенку, а она – настоящей матерью.

Ли надеялась, чувствовала, что они уже зачали их ребенка этой ночью.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Медовый месяц они провели на острове Норфолк. Этот райский уголок был поистине жемчужиной природы, не замутненной показным блеском и роскошью цивилизации. Ли была несколько удивлена выбором Ричарда. Впрочем, это место идеально подходило для настоящего отдыха: ни толп народа, ни автомобильных пробок, лишь зеленые долины, островерхие скалы и уникальные по красоте и размерам сосны.

Ричард арендовал небольшой коттедж, расположенный в лесу, неподалеку от административного центра острова – города Кингстон. Из окон коттеджа открывался потрясающий вид на залив Кресвелл и на море. В нем были предусмотрены все удобства, даже сауна.

К большому облегчению Ли, здесь они оказались предоставленными самим себе, и им больше не надо было играть на публику. Они делали, что хотели и когда хотели, не опасаясь навязчивого внимания со стороны. Большую часть времени они проводили обнаженными, в постели и вне ее.

Дни были долгими, ленивыми, наполненными томной негой. Ли упивалась этой атмосферой интимности и непреходящего состояния сексуального возбуждения, когда одного взгляда или прикосновения было достаточно, чтобы пожар страсти вспыхивал с новой силой. Ей, расслабленной и размягченной, казалось, что между ней и Ричардом все именно так, как должно быть между молодоженами, любящими друг друга. Они очень подходили друг другу физически, и он всегда был готов доставить ей удовольствие, проявляя при этом чудеса изобретательности.

Имея в распоряжении арендованную машину, они ездили в ближайший городок за покупками или на чудесный пляж, тянущийся на много миль вдоль берега залива Эмили, чтобы поплавать в кристально чистой воде лагуны.

Ли настояла на том, чтобы ознакомиться с историей острова. Если бы она могла знать заранее, что ее настойчивость невольно разрушит счастливую иллюзию их семейной идиллии…

Долгое время остров Норфолк был колонией, куда ссылали преступников. Их привозили на кораблях, высаживали, и для них начинался ад. Ли видела горькую иронию в том, что столь прекрасное место было тюрьмой. Посетив местный музей, она убедилась, насколько суровой и жестокой была жизнь здешних обитателей.

– Сбежать было невозможно, вокруг море, – бормотала она, читая описание гибели одного из бунтовщиков и размышляя о том, что, чем жить в таких невыносимых условиях, лучше уж утопиться.