— ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ!!?? — визжит он, отчаянно озираясь по сторонам, и обнаруживая, что присутствуем в заведении только мы. — ХОТИТЕ, ЧТОБЫ МЕНЯ ЛИНЧЕВАЛИ???
И с этими словами он смывается, предоставляя нам с Нунцио разбираться с замешательством, вызванным удалением его личины.
— ЭТО БЫЛ ДЬЯВОЛ!!!
Я не улавливаю кто именно изрекает данное конкретное наблюдение, так как его произносят у меня за спиной, а придушенная, булькающая природа голоса делает положительную идентификацию отнюдь не легкой задачей. Тем не менее ответ я выдаю без труда.
— Знаю. Именно так я прежде и сказал, — объясняю я.
— Нет, ты сказал, что он да-вил, — хмурится Майжук.
— Какая же разница, пожимаю плечами я.
— Слушайте, — Осса подымает руку, прося остальных умолкнуть. — Вы, ребята, намерены сообщить нам, что здесь происходит, или нет?
— Гвидо, — говорит Нунцио, мотнув головой в сторону, куда удалился хозяин. — Почему бы тебе не сходить и не переговорить с нашим хозяином, пока он не слишком оправился от нашего маленького сюрприза, в то время, как я попытаюсь объяснить нашим коллегам правду жизни.
Меня это вполне устраивает, так как я не разделяю любви кузена к длинным и путанным объяснениям и рад избавиться от того, что обещает стать для него классической возможностью поразглагольствовать. Кроме того, не так уж часто выпадает шанс прищучить девола, а так как в тех немногих случаях, при которых я присутствовал, мною обычно командовали финансовые киты из команды корпорации «М. И. Ф. », я с нетерпением дожидался редкой возможности продемонстрировать собственные таланты вести переговоры. Конечно, мне приходит в голову, что единственным свидетелем данного экзерсиса будет тот самый индивид, которого я зажимаю в тиски, а он, несомненно, не особенно оценит мое изящество. Однако, выполнение наилучших операций в отсутствие свидетелей — одна из несчастных и несправедливых реалий моей профессии, и я давным давно покорился бремени анонимности… говоря себе, что если бы я хотел быть хорошо известным преступником, то мне следовало бы заняться политикой.
Хозяин исчез словно домушник при звуке колокольчика, н я вскоре обнаруживаю его в небольшом кабинете за баром. Он держит одну из тех круглых коробочек с зеркальцем в крышке, вроде тех, какими пользуются девахи, проверяя свою косметику, только вместо пудры и цветной туши у него там, похоже, всего лишь пара циферблатов. Глядя в зеркальце, он чуть подкручивает циферблаты… и носимая им прежде личина постепенно снова фокусируется, приводя меня к выводу, что это какое-то магическое устройство. Если вам кажется, что мне понадобилось очень долго приходить к такому выводу, то вы делаете ошибку, недооценивая скорость моего мышления. В мой анализ входило и определенное количество размышлений о том, не может ли такое устройство пригодиться и мне самому… так же, как не лучше ли мне приобрести собственный приборчик, или просто включить в повестку переговоров этот.
Эта штуковина явно действует и как обычное зеркало, так как хозяин внезапно меняет угол, под которым держит его, так, что мы видим в зеркале друг друга, а затем резко захлопывает его и поворачивается лицом ко мне.
— А тебе чего надо?! — рычит он. — Разве тебе мало того, что ты уже со мной сделал?
Я даже не утруждаю себя попыткой указать, что чары личины с него снял не я, так как за время проживания на Деве хорошо усвоил, что если деволы активно не заняты продажей товаров, чем они, к счастью, заняты почти постоянно, то бывают крайне неприятными и неразумными субъектами, которые никак не соглашаются, что простая логика — достаточная причина перестать жаловаться. Однако, на разумные доводы они все же откликаются.
— Я пришел в качестве посланца мира, — говорю я в попытке достичь справедливого урегулирования наших разногласий.
В ответ на это девол просто издает неприличный звук, который я великодушно игнорирую и продолжаю.
— Я бы предложил вам встретить наше предложение с равным стремлением к миру… ввиду того, что продолжение вражды между нами, несомненно, приведет к тому, что мы с моими коллегами разгромим это ваше прекрасное заведение…
— Что? Мое заведение? — моргает владелец и рот у него продолжает открываться и закрываться, словно у вытащенной из воды рыбы.
—… Также, как мы доведем новость о том, что вы девол до сведения властей, которыми вы нам так невежливо угрожали… и всех прочих в городе, кто захочет слушать. Поняли мою мысль?
Вот теперь я взял этого шута за жабры и мы оба это понимаем. И все же он собирается с силами, словно шатающийся от ударов, как пьяный, чемпион по боксу, дерясь больше из доблести и по привычке, чем из-за какой-то надежды победить.
— Вы не можете этого сделать! — говорит он, заставляя свой рот заработать достаточно хорошо, чтобы издать хотя бы бессвязное лопотание. — Если вы сдадите меня как демона, то я вас тоже изобличу! В конечном итоге нас всех убьют, или по меньшей мере выгонят из города.
— Вы проглядели одну важную разницу в наших обстоятельствах, — ухмыляюсь я ему. — Хотя я и признаю, что мы с моим кузеном немного попутешествовали по измерениям, по воле случая это конкретное измерение Пент является нашей родной территорией. Внешность, которую вы видите, вполне истинная, а не личина, и поэтому любую попытку обвинить нас в том, что мы из иного измерения, будет трудно доказать, так как мы не оттуда. С другой стороны, вы, лишившись личины, столкнетесь с немалыми трудностями, убеждая присяжных или толпу линчевателей, что вы из здешних.
Я думал, что уж это-то положит конец всякому сопротивлению со стороны хозяина бара, но тот вместо этого выпрямляется и хмурится, и глаза у него приобретают злой блеск.
— Вы из этого измерения? Вы, случайно, не знаете одного местного мага и демона по имени Скив, а?
Как я уже говорил, я достиг своего нынешнего возраста и положения не потому, что впадал в панику при перекрестном допросе или переоценивал необходимость говорить всю правду. Мне ясно, что этот девол почему-то имеет зуб против Босса, и поэтому, избегая по привычке любых ложных утверждений, которые могут привести к обвинению в даче ложных показаний под присягой, я в то же время заботливо не признаюсь в своих действительных отношениях с данным индивидом.
— Скив? — драматически морщу я лоб, как научился делать в театре. — Думается, я мог слышать это имя, пока работал на Базаре, но в последнее время я его не слыхал.
— Очень жаль, — бурчит почти про себя девол. — У меня к этому пентюху должок в одну-другую услугу. Я провел из-за него пару лет в качестве статуи под тучей голубей. Фактически, я бы до сих пор там стоял, если бы не… но это уже другая история, если вы знаете, что я имею в виду.
Конечно, благодаря работе с Боссом я точно знаю, что он имеет в виду… что повесть о его спасении будет выброшена на рынок как-нибудь отдельно, в виде рассказа, с целью получить дополнительный доход и одновременно поспособствовать сбыту этих книг. Конечно, признаться в таком понимании значило бы выдать себя с головой, и поэтому я решаю вместо этого сменить тему.