Старшим группы был агент Майкл Эйнсли из нью-йоркского офиса. Высокий, ловкий, красивый мужчина, однако у меня почему-то сложилось впечатление, что он увереннее чувствовал бы себя на теннисном корте, чем в той кровавой заварушке, которая могла начаться с минуты на минуту.
— Вот что мы имеем на данный момент по результатам наблюдения, — сказал Эйнсли. — Сначала кое-что заметил один из наших снайперов, а потом мы сделали несколько снимков с разных мест. На мой взгляд, новости обнадеживающие. Посмотрите сами.
«Картинки» уже были сброшены на ноутбук, и Эйнсли оставалось только показать их.
— Вы видите окна интересующего нас здания, те, что с восточной стороны. Они не закрыты, и это показалось нам немного странным. Ребята там хитрые, как черти, и осторожные, но, наверное, проколы случаются у всех. Так или иначе, мы засекли в здании пять мужчин и двух женщин. К сожалению, полковника Шейфера нет ни на одном из снимков. По крайней мере пока мы его не обнаружили. — Эйнсли перевел дыхание и продолжил: — Мы также не видели, чтобы он покидал здание. Сейчас наши специалисты работают с тепловизорами, проверяют, пропустили мы кого или нет.
Департамент полиции Вашингтона не мог позволить себе такую роскошь, но в Бюро ими пользовались, и я знал, как работают эти приборы. Тепловизор улавливает температурные изменения, обнаруживает более теплые места, что позволяет наблюдателю как бы видеть сквозь стену.
Эйнсли привлек наше внимание к крупному плану, только что появившемуся на экране ноутбука: двое мужчин за кухонным столом.
— Вот здесь самое интересное. Тот, что слева, — Карим Аль-Лильяс. Номер четырнадцать в списке разыскиваемых министерством национальной безопасности, член «Аль-Каиды». Подозревается в причастности к взрывам в наших посольствах в Дар-эс-Саламе и Найроби в девяносто восьмом. Мы не знаем, когда и с какой целью он прибыл в Штаты, но в том, что это именно Аль-Лильяс, у нас сомнений нет.
Второй — Ахмед Эль-Мазри. В списке разыскиваемых идет под номером восемь. Инженер. И один, и другой в зоне наблюдения оказались впервые.
Судя по всему, оба ублюдка приехали в Нью-Йорк только что. Зачем? Что их сюда привело? В других обстоятельствах мы бы уже сидели с ними на кухне, заваривали мятный чай и готовились к долгой, приятной беседе.
Информация о них передана как в наш оперативный штаб здесь, так и в Вашингтон, поэтому команда должна поступить в самое ближайшее время. Либо «вперед», либо «отбой».
Эйнсли обвел собравшихся взглядом и наконец позволил себе улыбнуться.
— Для протокола. Мое мнение — завалить в гости, угоститься чайком и поболтать.
Заявление встретили громкими аплодисментами. На секунду нам всем стало весело.
У горячих парней — а в группе по освобождению заложников таких большинство — подобные операции проходят под девизом «Пять минут паники и драйва. Паника — им, драйв — нам». Лично мне ничто не доставило бы такого удовольствия, как возможность прижать хвост Ласке.
Обе команды — и ФБР, и полицейский спецназ — рвались в бой и были наготове. Две с лишним дюжины отлично подготовленных и прекрасно вооруженных ребят сидели на деревянном полу, напряженные, собранные, абсолютно уверенные в своих силах и возможностях. Наблюдая за ними, такой же уверенностью проникался и я. И мне тоже хотелось пойти с ними.
Проблема заключалась в том, что даже в случае успеха мы могли проиграть все. Нас предупредили о последствиях, нам преподали наглядный урок, мы представляли, что может случиться, если Волк сочтет наши действия неподчинением отданному им приказу. Но ведь и террористы в здании напротив могли оказаться ударной группой, готовящей атаку на Нью-Йорк.
Что делать?
Я уже знал все детали плана. В захвате здания должны были участвовать силы обеих служб, разделенные на шесть штурмовых команд, и шесть групп снайперов. Разумеется, не всем это нравилось. Фэбээровцы полагали, что справятся сами, без помощи спецназа. Их группы снайперов — «Экс-Рэй», «Виски», «Янки» и «Зулу» — насчитывали по семь бойцов в каждой. Еще одна группа прикрывала обе боковые стороны здания. Спецназу досталась тыловая сторона.
Превосходство штурмовых команд ФБР над спецназом стало для меня открытием — работая в департаменте полиции, я был уверен в обратном. Каждый снайпер был отлично оснащен, имел свою конкретную цель и закрывал свое окно или дверь.
Неясным оставалось только одно: дадут «добро» или нет.
И там ли Шейфер? В доме он или ушел?
В половине третьего ночи я присоединился к группе из двух снайперов, расположившихся в здании через дорогу от взятого под наблюдение. Напряжение нарастало, и люди начинали нервничать.
Снайперы заняли небольшую, десять на десять футов, комнату, установив палатку из черного дерматина в трех футах от окна. Само окно было закрыто.
— Если получим «добро», выбьем его свинцовой трубой, — объяснил мне один из ребят. — Вариант довольно примитивный, но лучшего нам еще никто не предложил.
На разговоры в тесной, душной комнате не тянуло, так что следующие полчаса я провел, наблюдая за домом через оптический прицел запасной снайперской винтовки. Сердце колотилось от волнения. Я искал Шейфера. А что, если увижу? Смогу ли усидеть на месте?
Сердце отмеряло секунды. Штурмовая группа — «глаза и уши» штаба, и нам ничего не оставалось, как только ждать, ждать и ждать.
Вперед?
Отбой?
В конце концов я не выдержал тишины:
— Спущусь вниз. Пойду со всеми. Не могу здесь оставаться.
Вот так.
Я сидел вместе с парнями из штурмовой группы в нескольких десятках ярдов от убежища террористов. Строго говоря, находиться здесь не входило в мои обязанности — официально меня как бы и не было, — но я все же позвонил Неду Махони, и он согласился с моими доводами.
Три часа. Время тянулось медленно, минуты казались часами, а ясности не было никакой. И начальство в Нью-Йорке, и штаб-квартира ФБР в Вашингтоне молчали, как будто воды в рот набрали. О чем они там думают? Хватит ли у кого-то смелости принять невероятно трудное решение?
Вперед?
Отбой?
Подчиниться Волку?
Нарушить его запрет и взять ответственность за последствия на себя?
Половина четвертого.
Четыре.
Ничего. Тишина. Молчание.
На меня надели нечто вроде черного защитного скафандра. Мне дали винтовку «М-5». Парни из ФБР знали о Шейфере и знали о моем личном счете к нему.
Рядом присел старший агент:
— Ты как, в порядке?
— Да. Я служил в «убойном» отделе в местном департаменте. Много чего видел, в разных местах побывал.