Я никак не мог заставить себя поверить в то, что сейчас она лежит мертвая в холодном заброшенном доме где-то в чужом районе. Кто-то убил и оставил ее там, как очередную безвестную «Джейн Доу».
Тело Нины Чайлдз было обнаружено в пустующем доме одного из самых бедных и унылых районов города. На месте происшествия стояла одинокая патрульная машина и еще одна – проржавевшая и искореженная карета скорой помощи. Убийства на юго-востоке, как правило, не привлекают внимание властей. Где-то надрывно лаяла собака, и это было единственным звуком на пустой улице.
Нам с Сэмпсоном пришлось пройти мимо маленького импровизированного рынка, расположенного на углу 18-й улицы, где обосновались местные торговцы наркотиками. В основном это были молодые мужчины, но к ним сегодня присоединились еще несколько детей и две женщины. В этом районе юго-востока таких деятелей можно обнаружить практически повсюду. Молодежь в этих местах, пожалуй, ничем, кроме торговли крэком, и не занимается.
– Вы, наверное, явились на утреннюю уборку трупов? – небрежно бросил один из юношей, одетый в черные брюки на подтяжках. Ноги у него оставались босыми, а по внешности и татуировкам можно было судить о его криминальном стаже.
– Пришли за хламом? – хихикнул в нелепую седоватую бороденку другой мужчина, постарше. – Тогда уж заодно разберитесь с этой псиной: она всю ночь лаяла, спать не давала. Раз уж вы здесь, так сделайте хоть что-нибудь полезное, – посмеиваясь, добавил он.
Мы с Сэмпсоном проигнорировали эти замечания и, пройдя еще немного по 18-й улице, добрались, наконец, до трехэтажного стандартного дома, двери которого были заколочены досками. Из окна третьего этажа высовывалась голова боксера-полукровки. Собака выглядела так, как будто всю жизнь прожила здесь и по праву считала себя хозяйкой дома. Может быть, по этой причине она и не переставала лаять. Кроме этого «жильца» в доме никого не было, и он казался мертвым.
Парадную дверь взламывали уже, наверное, не менее сотни раз, поэтому она легко отворилась, впуская нас внутрь. В подъезде пахло мусором, гарью и плесенью одновременно. В потолке зияла огромная дыра, образовавшаяся в результате взрыва трубы отопления. Казалось жутким и нелепым, что Нину убили в таком страшном месте.
Вот уже год я неофициально занимаюсь расследованиями убийств в юго-восточном районе столицы, которые так и остались нераскрытыми. Жертвами в основном стали безымянные женщины, которых в криминалистике принято называть Джейн Доу. Я насчитал уже около сотни таких преступлений, хотя этим данным никак не хотят верить в нашем отделе. Многие из убитых являлись проститутками и наркоманками, но Нину никак нельзя было отнести к перечисленным категориям.
Я и Джон осторожно спустились по ненадежной спиральной лестнице с подозрительно шаткими перилами, до которых было даже страшно дотрагиваться. Я уже включил фонарь и где-то впереди заметил вспышки других фонарей.
Нина находилась в подвале заброшенного дома. Правда, кто-то здесь уже позаботился хотя бы о том, чтобы обнести место преступления официальной полицейской лентой, запрещающей заходить за нее.
Увидев тело Нины, я сразу же вынужден был отвернуться.
Меня поразило не то, что я увидел ее мертвой. Я испугался того, как именно она была убита. Мне хотелось спрятать куда-нибудь свои глаза, чтобы хотя бы немного прийти в себя и успокоиться.
На месте преступления вместе с бригадой скорой помощи оказался Джером Терман. Тут же находился и единственный полицейский, очевидно, тот самый, который и опознал Нину. Медиков-криминалистов рядом я не увидел. Впрочем, меня это ничуть не удивило: они редко выезжают на место преступления, если оно совершено на юго-востоке Вашингтона.
Рядом с телом лежал букет увядших цветов. Теперь я разглядывал каждое растение, все еще не в силах снова посмотреть на труп. И хотя эти цветы никак не соответствовали ситуации, впрочем, как и не все здесь в точности повторяло убийства прочих «Джейн Доу», я отнесся к этому достаточно разумно, поскольку знал, что у убийцы не было своего четкого «рисунка» для каждого преступления. Вот в этом-то и заключалась моя основная проблема. Получалось так, что его фантазии все еще развивались, а отсюда напрашивался вывод о том, что преступник еще не закончил своего кровавого пути, да и вряд ли собирается это сделать в ближайшем будущем.
По полу были разбросаны кусочки целлофана и серебряной фольги. Крысам нравится все блестящее, и, скорее всего, это они разорвали пакет и по кусочкам теперь пытались разнести его по своим гнездам. На потолке по всем углам разрослась паутина.
И все же мне надо было осмотреть тело и сделать это достаточно внимательно.
– Я детектив Алекс Кросс. Мне нужно осмотреть ее одному, – наконец выдавил я, обращаясь к молодым мужчине и женщине, которые представляли собой бригаду скорой помощи. – Это займет всего пару минут. Потом я больше не буду вам мешать.
– Но тело уже было осмотрено другими детективами, – возразил мужчина. Это был тощий, как жердь, тип с длинными грязными волосами, неряшливо свисающими до плеч. Он даже не удосужился взглянуть мне прямо в глаза. – Дайте мне сначала закончить свою работу. Я не собираюсь оставаться надолго в этой клоаке. Тут одна зараза повсюду. Вы только принюхайтесь.
– А ну-ка, отойди в сторону! – внезапно рявкнул Сэмпсон. – Да побыстрее, пока я сам не отшвырнул подальше твой тощий зад.
Медик выругался, но посчитал благоразумным все же подняться и отойти подальше от тела Нины. Настала моя очередь. Я постарался вести себя как настоящий профессионал и, осматривая труп, припомнить все детали и особенности, с которыми мне пришлось сталкиваться при осмотре других тел безымянных женщин, которые были обнаружены на юго-востоке. Я искал связь между преступлениями. Меня мучила мысль: неужели один человек способен совершить столько убийств? Но если это и так, то Нина стала жертвой самой жестокой и безумной его фантазии.
Тяжело вздохнув, я опустился на колени рядом с телом. И хотя над ним уже успели потрудиться крысы, все же самые страшные повреждения ей нанес убийца.
Все говорило о том, что Нина была забита до смерти. Ее били кулаками и, возможно, ногами тоже. Она получила не менее сотни сильных ударов. Я еще не встречал ничего подобного и не представляю себе, за что человека можно так жестоко наказать. Почему же все-таки это произошло? Ей только что исполнился тридцать один год, в доме этой доброй и талантливой женщины подрастали двое детишек, а сама Нина была предана своей благородной работе в больнице святого Антония.
Неожиданно в здании раздался резкий хлопок, словно где-то выстрелила винтовка. Звук эхом разнесся по подвалу. Оба члена бригады скорой помощи чуть ли не подпрыгнули на месте.
Все остальные нервно рассмеялись. Я-то точно знал, что сейчас произошло.
– Всего-навсего сработала крысоловка, – пояснил я медикам. – Привыкайте.
Мне пришлось пробыть на месте преступления более двух часов, хотя я и надеялся закончить осмотр побыстрее. Я ненавидел каждую секунду моего пребывания в том странном заброшенном доме. Мне никак не удавалось обнаружить закономерности во всех убийствах безымянных женщин, и смерть Нины Чайлдз, к сожалению, ничуть не продвинула меня в раскрытии преступлений. Для чего этому чудовищу пришлось наносить ей столько ударов, причем с подобной жестокостью? С какой стати там лежал букет засохших цветов? Неужели там «поработал» все тот же неуловимый убийца?