Я вскочил с пола, но был тут же атакован вторым неизвестным. Он нанес мне удар в спину. О, черт!
Я выругался, резко развернулся и впечатал обидчика в стену. Потом еще разок.
Что за сумасшедшие выследили меня в этом доме? Что за кровопийцы?
Ни один, ни другой больше не пытались ударить меня. Я приставил ствол «глока» к виску второго и еще раз ударил его слева. Он рухнул, как мешок с дерьмом.
Я учащенно дышал, готовый продолжать бой. Ни один из моих врагов не двигался. Не сводя с них дула пистолета, я зажег факел на стене и сразу почувствовал себя увереннее: свет всегда помогает.
На полу лежали парень и девушка лет шестнадцати-семнадцати. Их глаза казались темными дырами. Парень был ростом метра два, если не больше. На белой футболке я прочел: «„Мальборо“ финиширует первым».
Рост девушки достигал примерно метра шестидесяти, у нее были широкие бедра. В черных грязных волосах отросшие рыжие пряди.
Я пощупал свою шею и с удивлением обнаружил, что кожа на ней не содрана. На пальцах не осталось ни капли крови.
— Вы арестованы! — рявкнул я, обращаясь к парочке на полу. — Чертовы кровопийцы!
Вампиры? Следовало выяснить, кто именно эти ненормальные.
Фанатики? Убийцы?
Их звали Энн Эло и Джон Мастерсон, они учились в католической средней школе в Батон-Руж до тех пор, пока примерно полгода назад не бросили ее и не сбежали из дома. Им было по семнадцать лет. Совсем еще дети.
В ту ночь я три часа подряд старался выпытать у подозреваемых хоть что-нибудь; продолжил заниматься тем же и наутро. Эло и Мастерсон наотрез отказывались разговаривать со мной или с кем бы то ни было. За все время они не произнесли ни единого слова. Что они делали в особняке Дэниела и Чарлза, зачем напали на меня, знают ли что-нибудь о куклах, подброшенных в шкаф магов, — мы не выпытали у них ровным счетом ничего.
Оба подростка, сидя за обычными деревянными столами в полицейском участке, лишь молча пялились то на того, то на другого из допрашивающих. Мы связались с их родителями, и вскоре те приехали в Новый Орлеан, однако подозреваемые не заговорили и с ними. В конце концов Энн Эло обратилась к своему отцу, произнеся всего два слова:
— Избей меня.
Я задумался о том, насколько же полно принадлежность к вампирской организации удовлетворяла потребности этой девочки, усмиряла ее необъятную злобу.
Между тем проводились допросы и других посетителей дома магов, задержанных на балу. Как оказалось, большинство из этих людей работали барменами, официантами, служащими гостиниц, компьютерными аналитиками, актерами и даже учителями и на беседу с нами пошли исключительно из боязни потерять источник заработка. На работе никто не знал об их странных увлечениях. К сожалению, ни о подробностях жизни Дэниела и Чарлза, ни об их смерти нам ничего так и не удалось выяснить.
В тот вечер работа в отделении полиции шла полным ходом. Более двух дюжин детективов и агентов ФБР, проводивших первоначальные и повторные допросы, обменивались впечатлениями и сравнивали сделанные в ходе бесед записи. Имена отъявленных лжецов и тех, кто под давлением может сломаться, мы заносили в отдельные списки и отправляли в камеры к этим «избранным» других детективов, а потом в очередной раз вызывали подследственных в комнаты для допросов.
— Не мешало бы раздобыть парочку резиновых шлангов, — сказал один из детективов, когда за Энн Эло в шестой раз за сегодняшний вечер отправили дежурных.
Звали этого типа — темнокожего, очень плотного, жесткого, толкового и чертовски циничного — Митчелл Сэмс. Ему было лет пятьдесят.
Когда Энн Эло ввели в комнату, она напоминала лунатика или зомби. Глаза запали и казались необыкновенно темными, губы потрескались, на них запеклась кровь.
Сэмс воскликнул:
— С добрым утром, красавица! Как приятно вновь взглянуть на твое мертвецки бледное лицо. Ты выглядишь препаршиво, Детка, если выражаться мягко. А твои дружки, между прочим, в том числе и задумчивый женишок, сегодня вечером раскололись.
Девочка уставилась на кирпичную стену.
— Не за ту меня держите, — проговорила она.
Я решил пустить в ход один трюк, который обдумывал весь последний час и уже успел испробовать на других допрашиваемых.
— Нам известно, кто стал новым Владыкой. Он удрал в Калифорнию, а на вас наплевал. Ни гнева, ни помощи от него не ждите.
Выражение лица Эло осталось прежним, но она сложила на груди руки и села глубже на стуле.
— А мне-то что? Какая разница?
Ее губы опять кровоточили, наверное, потому, что она их кусала.
В этот самый миг в комнату для допросов, в которой мы с Митчеллом Сэмсом пытались разговорить Эло, влетел полицейский. На светло-голубой рубашке под мышками темнели пятна от пота, щеки и подбородок покрывала щетина. Выглядел бедняга настолько же вымотанным, каким себя ощущал я.
— Еще одно убийство! — сообщил он Сэмсу. — Убийство с повешением!
Энн Эло медленно захлопала в ладоши.
— Здорово! — провозгласила она.
На место преступления я отправился один. Мне казалось, все, что происходит, происходит с кем-то другим, не со мной. Колесики в голове крутились медленно и плавно. «Что нам делать теперь?» — думал я. И ощущал себя совершенно раздавленным.
Убийство произошло в небольшом доме с балконом на третьем этаже, расположенном по соседству с одним из исторических зданий Паркового квартала. С виду дом походил на уютную гостиницу с «ночлегом и завтраком», его окружали магнолии, банановые пальмы и замысловатая ограда из кованого железа, какие встречаются повсюду во Французском квартале.
На месте преступления уже собралась едва ли не половина всех представителей полиции Нового Орлеана. И несколько машин «скорой помощи» с ослепительно яркими мигающими сигнальными огнями на крышах. Пресса и мы только подтягивались — последними.
Детектив Сэмс прибыл на место преступления несколькими минутами раньше. Мы встретились в холле, из которого можно было по лестнице подняться на второй этаж, к спальне — там и произошла трагедия. Обстановка дома, оформление каждой его детали — потолков, перил, стен, дверей — поражали продуманностью и утонченностью. Владелец любил свой дом и обожал Марди-Гра. Практически все стены в холле были увешаны перьями, бусами, цветными масками и костюмами.
— Полный кошмар, все ужаснее, чем мы думали, — сказал Сэмс. — Жертва — детектив Морин Кук — работала в полиции нравов, но помогала нам собирать информацию о Дэниеле и Чарлзе, как и многие другие люди из их службы.
Сэмс повел меня в спальню Морин Кук, небольшую уютную комнатку с небесно-голубым потолком. Я слышал, что, если покрасить потолок в этот цвет, на нем никогда не заведутся насекомые.