В гостиной было не слишком много места для свободного перемещения. Вся комната была завалена пачками газет, книгами и журналами. При этом каждая пачка имела свой номер и была рассортирована по числам и темам. Томас был уверен, что Саймон совсем не так прост, как кажется, и эта с виду захламленная квартира имеет свой собственный порядок.
– Вниз, – коротко приказал он Конклину. – Мы спускаемся в твой подвал. Да, да, именно в подвал.
Томас Пирс заблаговременно позаботился обо всем: свет в подвале уже горел. В заваленной всяким мусором комнатке, в самом ее центре, стояла старая кушетка. Для этого Пирсу пришлось распихивать по углам книги. Здесь в основном собиралась научно-фантастическая литература и пособия по выживанию в современном мире.
У Пирса были серьезные подозрения относительно того, что безумие Конклина как-то связано с гибелью человеческой расы. Такой вывод он сделал, увидев огромное количество книг, журналов и газет, посвященных этой теме. На стене подвала висела обложка научного журнала со словами: «Изменение пола у рыб: взгляд на синхронных и последовательных гермафродитов».
– Какого черта? – завопил Конклин, увидев перестановку, совершенную Пирсом.
– Опять то же самое! Все говорят одно и то же! – возмутился Томас, и с такой силой пихнул Конклина, что тот споткнулся и чуть не скатился вниз по лестнице.
– Ты думаешь, что я тебя испугался? – вдруг ощерился Конклин. – Ничуть!
Пирс только кивнул и прищурился:
– Я хорошо тебя слышу, только этот вопрос я не намерен сейчас обсуждать.
Он снова ткнул Конклина в спину, и тот пролетел остаток лестницы одним махом.
Пирс медленно спустился по ступенькам и остановился у кучи книг:
– Ну, а теперь? Теперь-то ты начинаешь меня бояться?
Он, что есть силы, ударил Конклина по голове своим «магнумом», и хладнокровно наблюдал, как по виску жертвы потекла струйка крови:
– Уже начал бояться? – грозно повторил он. Нагнувшись, Томас прошептал почти в самое ухо Саймона:
– Ты ничего не смыслишь в боли. Это мне хорошо известно. Да и смелости у тебя нет. Ведь это ты забрался в дом Кросса, но тебе не хватило храбрости довести дело до конца. Ты не смог убить ни Алекса, ни его семью. Ты просто обделался и провалил все. Вот это я знаю наверняка.
Томас Пирс наслаждался моментом. Сейчас ему было интересно узнать, чем живет Конклин и что придает ему силы. Ему хотелось «изучить» Саймона, понять его «человечность». Если он что-то выяснит, то лучше поймет и самого себя.
– Во-первых, я хочу от тебя услышать четкое признание в том, что это именно ты залез в дом Алекса Кросса, – зашипел Пирс в лицо Саймону. – Ты это сделал! И сейчас расскажешь мне об этом сам. То, что ты произнесешь здесь, не будет использовано против тебя и не прозвучит в зале суда. Все останется только между нами.
Саймон Конклин посмотрел на него, как на сумасшедшего. В этом он был прав.
– Да ты свихнулся. И ничего ты мне не сделаешь. И при чем тут суд? – заверещал Коклин.
Теперь глаза Пирса округлились от удивления, как будто из них двоих ненормальным был именно Саймон:
– Разве я только что тебе не объяснил? Ты вообще-то меня слушал? Или я тут сам с собой разговариваю? Для их суда это не будет иметь значения. А сейчас вершится мой собственный суд. Пока что ты явно проигрываешь дело, Простачок Саймон. Хотя ты, в общем-то, достаточно умен. Я даже уверен, что в ближайшем будущем ты все же проявишь свою сообразительность.
В этот момент Саймон Конклин увидел скальпель, направленный на его грудь, и чуть не задохнулся от ужаса.
– Смотри на меня! Ты можешь сосредоточиться и выслушать? Я не агент ФБР. Сейчас мне очень важно услышать ответы на мои вопросы. И ты должен говорить только правду. Ведь это ты был в доме Кросса! Ты напал на него. Давай начнем с этого.
Быстрым и ловким движением левой руки Пирс легко поднял лежащего на полу Конклина. Тот был поражен физической силой этого психопата.
Пирс отложил в сторону скальпель и прикрутил Конклина к кушетке при помощи заранее приготовленной веревки.
Как только Конклин оказался в беспомощном положении, Пирс нагнулся поближе к нему и зловеще проговорил:
– А вот тебе одна новость: мне вовсе не понравилось, что ты считаешь себя выше остальных. Поверь мне, ты никого еще не превзошел. Но кто ты такой, я еще до конца не выяснил, и это меня даже забавляет. Ты прекрасный образец для исследования, Конклин. И сейчас я покажу тебе нечто такое, от чего мурашки побегут по коже.
– Нет! Не надо! – завопил Саймон. Он был абсолютно беззащитен, в то время как Пирс сделал первый надрез на его груди. Конклин не мог поверить в происходящее и издал еще один душераздирающий крик.
– Ну, может быть, теперь ты сумеешь сосредоточиться, Саймон? Ты видишь, что вон там стоит? Это твой собственный магнитофон. Я просто хочу услышать твою исповедь. Расскажи мне подробно о том, что произошло в доме Алекса Кросса. Для меня это очень важно.
– Оставь меня в покое! – произнес Конклин слабеющим голосом.
– Нет! Вот уж этого ты у меня не выпросишь. Я теперь ни за что на свете тебя не оставлю. Ну, хорошо, давай пока забудем и про скальпель, и про магнитофон. Сосредоточься хотя бы вот на этом. Самая обыкновенная баночка кока-колы. Между прочим, твоя баночка.
Он хорошенько потряс ярко-красную банку, потом откупорил ее с характерным громким хлопком. После этого он схватил прядь длинных жирных волос Конклина и оттянул его голову назад, придвинув при этом безобидную баночку к самым ноздрям своей жертвы.
Газировка яростно зашипела, и коричневая пенистая жидкость рванулась вверх из банки. Она выстрелила прямо в нос Конклину, быстро добираясь до самого мозга. Это был знаменитый трюк, применяемый на военных допросах. Исключительно болезненный и работающий всегда безотказно.
Саймон Конклин зашелся в кашле. Он задыхался, захлебываясь в пене.
– Я надеюсь, ты уже успел оценить мою изобретательность? Впрочем, я умею работать с любым предметом, который может оказаться под рукой в самой обыкновенной квартире. Так ты готов исповедаться? Или попробуем еще немного кока-колы?
Глаза Саймона расширились еще больше. Сейчас они были готовы буквально вылезти из орбит.
– Я скажу все, что ты захочешь! Только, пожалуйста, прекрати! Не надо больше этого!
Томас Пирс печально покачал головой:
– Мне нужна только чистая правда. И факты. Мне очень важно убедиться в том, что я сумел раскрыть то дело, в котором Алекс Кросс потерпел фиаско.
Пирс включил магнитофон и придвинул его поближе к подбородку Конклина:
– А теперь расскажи, как это все произошло.