И вот теперь его жизнь вся перевернулась с ног на голову. Пришлось даже убежать из дома. Жизнь закончилась прежде, чем успела по-настоящему начаться.
Он оказался на улице, и теперь ему надо было думать, как выжить. НИКТО остался один. И никто не сможет остановить этого НИКОГО.
Он снова пришел посмотреть на школу Соджорнер Трут. Ведь именно сюда ходил сынишка этого Алекса Кросса. А поганец-детектив совсем не думал об убийце. Ему было на него наплевать. Он даже не соизволил прийти в школу Рузвельта вместе с Сэмпсоном. Кросс презирал убийцу, он просто игнорировал его!
Приближался полдень, и преступник решил постоять немного возле школы. Просто подойти к тому месту у забора, где был обнаружен труп Шанел Грин. Туда, куда он специально перетащил маленькое мертвое тело. Может быть, настала пора испытать судьбу. А заодно проверить, есть ли Бог на небесах.
Сейчас в голове убийцы громко играл рок-н-ролл. Одна песня за другой, не переставая. Звучала музыка «Наин Инч Нэйлз», потом «Грин Дэй» и «Оазис».
Ему с трудом удавалось владеть собой. Убийца почувствовал, что находится на грани отчаяния.
Господи, он же пришел сюда всего на пару минут. А сколько же времени прошло в действительности?
Сколько он уже стоит вот тут, не двигаясь, на одном месте?!
Дела пошли совсем худо. Или, наоборот, начали поправляться? Может быть, стоит проглотить таблетку депакота? Тогда он наверняка смог бы вернуться куда-нибудь поближе, например, в солнечную систему.
Неожиданно он заметил черную сучку-амазонку, приближающуюся к нему. Женщина шла быстро и уверенно, так, что ему не оставалось времени избежать этого урагана.
Он сразу же узнал ее. Это всесильный и всемогущий директор школы Соджорнер Трут. Она заметила его издалека, и теперь надвигалась с явной целью оскорбить или унизить. Господи, как же он не догадался надеть для этого случая рубашку с надписью «Не боюсь». Ты нацелилась на меня, а я тогда нацелюсь на тебя. Не советую ко мне приставать, подружка!
Она начала кричать на него повышенным тоном:
– Где твоя школа? Почему ты не на занятиях? Здесь нельзя стоять! – Она кричала на ходу, приближаясь к нему фут за футом.
Да пошла ты, черномазая сука! Занимайся своими делами и не лезь ко мне! Ты вообще-то представляешь себе, кто я такой? И ты… посмела… разговаривать… со мной?
– Эй, мистер, вы меня слышите? Вы оглохли или как? У нас здесь зона, свободная от наркотиков, поэтому я попрошу вас удалиться. Здесь запрещено слоняться без дела и попрошайничать. Немедленно уходите. Да-да, это я вам говорю, вам, который в рваной старой куртке. Уходите отсюда! Немедленно!
– Чтоб тебе провалиться, засранка! Я уйду отсюда, как только мне станет хоть чуточку получше. Поняла?
Она подошла совсем близко. Какая же она большая! Куда больше, чем он сам.
– Уходите отсюда. Мне не нужны никакие объяснения. Вы меня слышали? И побыстрее.
Черт! Он пошел прочь, не предоставив ей удовольствия ругаться дальше. Пройдя квартал, он оглянулся и увидел, что детишки высыпали на обеденный перерыв во двор, огороженный довольно высоким забором. Правда, безопасности эта ограда никакой не создавала. «Вы меня все равно никуда не прогоните! – упорно повторял про себя убийца. – Никуда!»
Он принялся искать глазами сына Кросса. Ага, вот он. Чудный мальчик. Высоковат для своего возраста. Просто красавчик, да? Деймон вроде бы. Да, Деймон.
Директор все еще стояла рядом с детьми и пялилась на убийцу. Ох, как вытаращилась! Миссис Джонсон. Он вспомнил, как ее зовут.
Ну что ж, она может считать себя трупом. Она уже в прошлом. Все. Была и нету. Все в прошедшем времени. Как и сама эта поганая школа Соджорнер Трут. Бывшие рабы и бывшие аболиционисты. «Все они были и сплыли», – немного успокоился убийца и ускорил шаг. У него было много других дел, он не мог просто так шляться и тратить свое драгоценное время. Он был очень важной особой. Он что-то значил.
Радость, радость. Счастье, счастье.
– Если вы верите в это, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, а, скорее, разговаривая с неведомыми голосами внутри собственной головы, – тогда вы самые настоящие психи. Вы самые настоящие психи. Чокнутые. Потому что я несчастлив. И не бывает в жизни никакой радости.
Завернув за угол, он сразу увидел полицейскую машину, направляющуюся в сторону школы. Пора отсюда убираться подобру-поздорову. Но вы подождите. Он еще вернется!
На следующий день я собрал вместе все материалы, накопленные у меня относительно дела Джека и Джилл. Я снова отправлялся в Лэнгли, штат Вирджиния. На этот раз я ехал в тишине, не включая музыку, а только прислушиваясь к мерному шуршанию шин по асфальту. Джинн Стерлинг попросила показать все имеющиеся у меня файлы и хотела узнать мое мнение по поводу нашего общего дела. Она звонила мне, наверное, пять или шесть раз, и в знак благодарности обещала поделиться некоторыми своими собственными соображениями. Вы покажете мне свои документы, а я – свои. В этом был некоторый смысл.
Молодая женщина лет двадцати с небольшим, сотрудница ЦРУ с короткой военной стрижкой, провела меня в просторный конференц-зал на седьмом этаже. Комнату освещали многочисленные лампы, и она показалась мне роскошным залом по сравнению с моей затхлой каморкой в подвале Белого Дома. Сейчас я почувствовал себя, как мышь, выбравшаяся из норы. Говоря о Белом Доме, я еще не слышал от Секретной Службы никакой информации о том, что у них имеются планы начать проверку потенциальных врагов президента, занимающих высокие посты. Я решил поднять этот вопрос сразу же по возвращении в Вашингтон.
– В ясные дни отсюда даже был когда-то виден памятник Вашингтону, – сообщила Джинн Стерлинг, неожиданно возникнув позади меня. – Но это было давно. Сейчас воздух в округе Фэрфакс просто ужасен. Ну, и каково ваше мнение по поводу наших элитных убийц, Алекс? После того, как вы изучили все материалы? Вы шокированы? Удивлены? Или вам все это порядком надоело?
Понемногу я начинал привыкать к этой «скоростной» женщине, умеющей задать за пять секунд с полдюжины вопросов. Могу представить себе, что испытывали ее ученики, когда она, будучи профессорам, читала им лекции.
– Первая реакция такова, что нам потребуется, как минимум, несколько недель, чтобы проанализировать вероятность вашей теории. Иначе мы никак не узнаем, является ли один из ваших бывших агентов убийцей-маньяком. А тем более Джеком.
– Ну что ж, с этим трудно не согласиться, – кивнула она. – Но давайте представим, что мы ужмем наше время до 24 часов, но зато полноценных, потому что больше времени нам никто не даст, да у нас его просто и нет. Что тогда? Может быть, какие-то отдельные люди вызвали у вас подозрение? Что-нибудь необычное? Ну, так как, Алекс?
Я показал ей три пальца. Да, у меня было три таких кандидатуры.