Но они все еще поддерживали отношения, а это кое-что да значило. Он до сих пор мог с ней беседовать практически на любую тему.
Рассказчик позвонил, и она охотно согласилась пообедать вместе. Через час Трэйси перезвонила с места съемки. Она задерживалась на работе. Он знал, что это не ее вина. Наверное, это режиссер что-то напортил. Какой-нибудь наглый, самоуверенный и безмозглый выскочка, проучившийся пару лет на курсах.
Трэйси он увидел только после одиннадцати вечера, когда она приехала к нему в отель «Марриотт». Для человека, проторчавшего на работе целый день, она выглядела совсем неплохо; они крепко обнялись и обменялись поцелуями.
— Я скучала по тебе, котеночек. Очень скучала. Интересно, где ты пропадал? Кстати, смотришься отлично. Немного похудел, но это даже к лучшему. У тебя какой-то изможденный вид. Тебе идет.
Рассказчик не знал, что она теперь предпочитает — «дурь», выпивку или что-нибудь еще, — поэтому запасся всем понемногу, а в результате пригодилось все. Он сразу догадался, что Трэйси хочется как следует повеселиться, потому что она сразу рассказала ему, что запала на одного статиста на съемочной площадке, а еще по тому, как сидела на диване — раздвинув ноги и ощупывая его своим маслянистым взглядом, жадным и голодным, который он хорошо помнил. Наконец Трэйси сняла пиджак и воскликнула:
— Ну?
Он опрокинул ее на кровать, и она снова похвалила его худощавую фигуру. Трэйси приняла еще немного кокаина; потом стянула с себя блузку, чтобы Рассказчик мог полюбоваться ее грудью. Он знал, что ее возбуждает: разговоры о том, какая она сексуальная, ласки минут на двадцать и наконец полчаса сверхэнергичного совокупления, поскольку оргазм был для нее недостижимой целью и она всегда находилась где-то рядом, но не там, где надо, поэтому «быстрее, еще быстрее, о, милый, милый, милый!». Когда он в нее вошел, ей понравилось, и она страстно прижала его к себе, точно они опять стали влюбленной парой, хотя, собственно, никогда ею не были.
После того как сексуальные развлечения закончились, настала очередь Рассказчика. Они сидели на террасе с видом на город, и Трэйси положила голову на его плечо. Это было очень трогательно и романтично — все равно что прийти на свидание с Мэг Райан или с Дэрил Ханной.
— Я хочу рассказать тебе, чем занимаюсь, — обронил он.
До сих пор они говорили лишь о ней.
— Конечно, мне не терпится обо всем узнать, мое сердечко. Только я не могу надолго оставлять ребенка в своем номере. Нянька грозится уйти с работы.
Он сразу вспомнил, что Трэйси всегда была очень эгоистична.
— Кто-нибудь знает о нашей встрече? — спросил он.
— Нет. С какой стати? Так что ты хотел мне рассказать? Наверное, что-нибудь интересное. Ты всегда такой загадочный.
— Насчет загадочности ты угадала. И это действительно очень интересно. Но не совсем то, что ты думаешь. Раньше я ничем таким не занимался. Я пишу одну историю. Лучшую в мире.
— Ух ты, здорово! Значит, ты стал писателем?
— Верно. Ты слышала об убийствах в Лос-Анджелесе? О Мэри Смит?
Она кое-что знала, но очень мало, потому что уже четыре недели жила в Ванкувере, и он ее быстро просветил.
— Ты купил права? Отлично. Просто великолепно. Хочешь, чтобы я тебя продюсировала?
Он покачал головой:
— У кого, Трэйси? У кого я мог купить права?
— Ах да. Ну, тогда о чем речь?
— Я могу с тобой поговорить? По-настоящему, серьезно?
— Разумеется. Расскажи мне свою великую историю. Я обожаю триллеры.
Сейчас. Сказать или не сказать? Что из этого получится?
— Я спланировал эти убийства, Трэйси. Я — Мэри.
Вот так — коротко и ясно. «Я — Мэри».
Она нахмурилась и посмотрела на него очень странно, так странно, что он сразу сообразил: это была скверная идея. Крыша поехала не у Трэйси, а у него. Он провалил дело. И ради чего? Чтобы выпустить немного пара? Исповедаться своей подружке? Излить душу?
Трэйси уставилась на него так, словно у него было две головы.
— Что ты сказал?
Он рассмеялся. А что еще ему оставалось?
— Это шутка, Трэйси. Мы наширялись, и я пошутил. Слушай, давай я отвезу тебя домой. У тебя в номере ребенок, няня… Я понимаю. Ведь ты хорошая мамочка, верно?
В машине они почти не говорили, и он почувствовал, что совершил серьезную ошибку. Ему пришло в голову: а не ошибался ли он и раньше? Не наделал ли промахов, из-за которых его поймают? Как тогда, в Нью-Йорке. Глупая стрельба в кинотеатре.
— Знаешь, в последнее время у меня было много неприятностей, — произнес он.
Она пробормотала:
— Да, конечно. Я понимаю.
Черт, она просто делает из него какого-то психа, параноика. А они столько лет дружили.
— Сколько сейчас твоему малышу?
— Четыре с половиной года. Уже большой. Стивен.
Она его пугала. И что теперь? Что делать, черт возьми? Этого не было в его истории. Трэйси вообще в ней не участвовала. Скверно, очень скверно.
Внезапно он резко свернул на обочину.
— Что случилось? — воскликнула она. — Почему мы остановились?
— Выходи из машины, Трэйс. Я не шучу. Убирайся! Пойдешь домой пешком!
— Пешком? Ты спятил?
— Вылезай из автомобиля, я сказал! Быстро. Проваливай, пока я тебя не вышвырнул!
Это ее задело. Трэйси открыла дверцу и вышла, осыпая его ругательствами. На улице было холодно, она зябко обняла себя за плечи и захныкала:
— Ты совсем рехнулся. Какого черта? Я думала, мы друзья.
Она бросилась бежать по обочине темной боковой дороги, где-то между «Марриоттом» и ее отелем.
Рассказчик выскочил из машины и поспешил за ней.
— Трэйси, подожди! Эй, Трэйси! — Он легко догнал ее. — Ладно, ладно. Прости, что испугал тебя, крошка. Мне очень жаль. С тобой все в порядке?
Он выстрелил ей в горло, а когда она рухнула на землю, сделал еще один выстрел — в голову.
Но на сей раз ему не было так хорошо, скорее, наоборот.
Если честно, он испугался.
Его история вышла из-под контроля. И ей было наплевать, кто умрет следующим.
Возвращаясь на следующий день в Лос-Анджелес, я размышлял о том, что дело Мэри Смит удивительно удачно вписывается в мрачный фон моей личной жизни. Я ощущал себя рекордсменом по запутанным связям и сложным семейным отношениям. Единственное, о чем мне удалось договориться с Кристин, — это на время отложить нашу беседу. Я был в восторге, что маленький Алекс, Али, сможет жить рядом со мной, но старался не особенно обнадеживаться. Раньше Кристин часто меняла свои решения, и я не полагался на ее слова.