— Ваша Мэри Смит использовала «вальтер»?
— Да, а что?
— Здесь то же самое. «Вальтер». Правда, его так и не нашли. Наверное, она его спрятала.
Я лихорадочно записывал слова агента.
— Ладно, пока достаточно. Найдите мне адрес полицейского отдела, который занимался делом Мэри Константин. И пришлите мне все, что есть в ваших файлах. Электронные данные — прямо сейчас, остальное по факсу. Высылайте все, слышите? На всякий случай я дам вам номер своего мобильника. Если узнаете что-нибудь новое, звоните в любое время. — Говоря с Медларом, я уже заталкивал в портфель свои бумаги. — Да, и еще одно. Когда ближайший рейс на Вермонт?
Через восемнадцать часов — и три тысячи миль — я сидел в уютной гостиной Мадлен Лапье и ее мужа Клода, бывшего шерифа Дерби-Лайн, штат Вермонт. Их дом находился за чертой города, в симпатичной деревушке, больше похожей на рекламный постер, и буквально в двух шагах от канадской границы. Говоря точнее, местная библиотека и опера стояли прямо на границе, и пограничники выставляли в них посты, чтобы предотвратить незаконное вторжение.
Правда, в таком месте как-то плохо верилось в серьезные правонарушения. Мэри Константин прожила тут всю жизнь, пока двадцать лет назад не убила троих своих детей, совершив чудовищное преступление, которое попало в заголовки национальных новостей.
— Что вам больше всего запомнилось в этой истории? — спросил я мистера Лапье.
— Нож. Больше всего — нож. Она изрезала им лицо бедной девочки, уже после того как всех убила. Я проработал шерифом в округе двадцать семь лет, но никогда не видел ничего ужаснее. И надеюсь, не увижу.
— Если честно, мне всегда было ее очень жаль. — Миссис Лапье сидела рядом с мужем на диванчике, покрытом ярко-синей накидкой. — Я имею в виду — Мэри. В жизни этой женщины не было ничего хорошего. Конечно, это ее не извиняет, но… — Она не закончила фразу и махнула рукой.
— Вы ее знали, миссис Лапье?
— Так же, как и остальных соседей. У нас маленький городок, агент Кросс. Мы все на виду.
— Какой была Мэри до того, как это случилось?
Клод ответил первым:
— Милая девушка. Спокойная, вежливая, любила плавать. Часто каталась в лодке на нашем озере — Мемфремагог. В общем, сказать почти нечего. Когда училась в школе, подрабатывала в закусочной. Иногда приносила мне завтраки. Тихая девочка. Все очень удивились, когда она забеременела.
— И еще больше, когда папаша не дал деру, — заметила миссис Лапье.
— По крайней мере на какое-то время, — добавил ее муж.
— Очевидно, вы говорите о мистере Болаке?
Супруги кивнули.
— Он был на десять лет старше, а ей едва стукнуло семнадцать. Но они делали, что могли. Старались изо всех сил. Даже завели второго ребенка.
— Эшли, — вставила миссис Лапье.
— Но когда он все-таки исчез, люди отнеслись к этому спокойно. Честно говоря, я думал, это произойдет гораздо раньше.
— Джордж Болак был настоящей свиньей, — пробурчала жена шерифа. — Постоянно пил.
— А что с ним случилось дальше? Он когда-нибудь виделся с Мэри или детьми?
— Не знаю, — ответил Клод, — но сомневаюсь. Он действительно был свиньей.
— Хорошо бы его найти, — пробормотал я. — Необходимо выяснить, где теперь Джордж Болак.
— Вряд ли в каком-нибудь хорошем месте, — вздохнула миссис Лапье.
Я не делал никаких записей. Мне хватало той информации, которую я запомнил. Из кухни доносилось какое-то странное жужжание, и я спросил у хозяйки дома, что это такое. Ответ оказался довольно неожиданным. Миссис Лапье вялила в сушилке оленину.
— А где родители Мэри? — Я вернулся к главной теме нашей беседы.
Женщина лишь покачала головой. Она налила мне кофе, пока Клод отвечал на мой вопрос.
— Рита умерла, когда Мэри было пять лет. Тэд воспитывал дочку один, однако не особенно старался. Все было законно, но довольно грустно. Потом он тоже умер — перед рождением Брендана.
— Он дымил как паровоз, — вмешалась Мадлен. — Скончался от рака легких. У бедной девочки не было даже передышки.
После бегства Джорджа Болака Мэри сошлась с местным парнем, безработным механиком, Джоном Константином.
— Он начал гулять на стороне, когда она была еще беременна, — добавила Мадлен. — Все про это знали. А когда Адаму исполнилось полгода, Джон тоже сбежал.
Клод продолжил:
— Наверное, именно тогда она и тронулась умом, хотя кто ее знает. Иногда не видишь долго человека, думаешь, что он занят или что-нибудь еще. А потом — бах! Катастрофа. Она вдруг спятила. Вернее, это нам казалось, что вдруг, а на самом деле все происходило постепенно. Только мы не заметили.
Я выпил глоток кофе и съел кусочек ячменной лепешки.
— Давайте поговорим о самих убийствах, шериф. Что сказала Мэри, когда ее арестовали?
— Боюсь, мне трудно ответить на ваш вопрос. Я могу полагаться лишь на свою память. Мы не смогли вытянуть из Мэри ничего после ее ареста.
— Все-таки постарайтесь, шериф. Я буду благодарен за любую помощь.
Мадлен глубоко вздохнула и положила руку на ладонь мужа. Супруги были плотно сбитые, с крепкими фигурами. Точь-в-точь как Мэри.
— Насколько я знаю, в тот день она повезла их на пикник. В глубь леса. Позже мы случайно нашли это место. Там она и убила всех троих. По очереди, выстрелом в затылок. Полагаю, сначала она уложила их на землю, как бы для сна, и начала с двух старших, потому что маленький не мог сбежать.
Шериф замолчал, и я терпеливо ждал, когда он продолжит. Я знал, как трудно говорить о подобном.
— Мэри аккуратно завернула их в одеяла — знаете, такие грубые, из армейской ткани. Ужас! Потом отвезла их домой и взялась за Эшли. Изрезала ножом лицо — почему-то только ей. Никогда этого не забуду. Хотел бы, но не могу.
— Вы первый их нашли?
Он кивнул.
— Мне позвонил начальник Мэри и сообщил, что не видел ее уже несколько дней. У нее дома не было телефона, поэтому я отправился к ней сам. Просто так, из вежливости. Мэри открыла мне дверь, будто ничего не случилось, но я сразу почуял что-то недоброе. Причем почуял буквально. Она сложила тела в подвале, а погода стояла жаркая. Не знаю, наверное, она мысленно блокировала этот запах, так же как и все остальное. Я до сих пор не могу это объяснить.
— Иногда объяснений просто нет, — заметил я.
— Но сопротивления она не оказывала. Мы взяли ее тихо.
— Хотя шумиха была жуткая, — вздохнула Мадлен.
— Да. Целую неделю все только и говорили, что о Дерби-Лайн. Надеюсь, больше это не повторится.