— Уверяю вас, дорогая, месть сладка.
— А вы сумели отомстить? — Изабелла замерла с вилкой у рта.
— И с выгодой для себя, — усмехнулась Молли.
— Расскажите об этом! — оживилась Изабелла,
— Как-нибудь в другой раз, — пробормотала Молли; она решила, что пока не стоит рассказывать о том, как она отомстила отцу, продавшему ее за гроши жестокому негодяю. — Сейчас вам лучше подумать о том, как доставить себе удовольствие и одновременно очаровать Дермотта.
— Значит, его зовут Дермотт… — Изабелла наморщила лоб. — Это не тот Дермотт, который является близким другом принца Уэльского?
«Неужели Батерст, Рамзи и пресловутый Дермотт — одно и то же лицо?» — подумала девушка.
— Тот самый, — кивнула Молли.
— Даже я наслышана о развратном Дермотте, — пробормотала Изабелла. — О его выходках говорит весь Лондон.
— Но скандальные хроники умалчивают о других сторонах его жизни. Когда его отец умер от пьянства, Дермотту пришлось спасать поместье и ухаживать за матерью.
— Я знаю об этом, — сказала Изабелла. — В дедушкином банке лежали его закладные. Выходит, он тот самый граф Батерст, который вернулся в Англию необычайно богатым…
— Вернулся три года назад.
— …И рассчитался со всеми кредиторами, — продолжала Изабелла. — На дедушку это произвело огромное впечатление. Он тогда сказал, что сейчас в Индии не так-то просто сделать состояние. Деловая хватка графа вызывала у него восхищение.
— Не деловая хватка, скорее — смелость. Когда Дермотт воевал на севере Индии, он спас жизнь одному сикхскому принцу, за что был щедро вознагражден. Видите ли, во владениях этого принца добывают рубины…
Молли не стала упоминать о том, что в награду Дермотт получил еще и руку сестры принца, причем это был брак по любви. Граф едва не лишился рассудка, когда, его жена и новорожденный сын погибли во время одного из междоусобных набегов.
— И теперь он тратит свое состояние и деньги на разного рода… развлечения, — проговорила Изабелла. — Вряд ли я смогу очаровать столь распущенного человека. Да и вряд ли захочу… — Однако она чувствовала, что ее влечет к этому странному человеку.
— Бульварные газеты пишут лишь о том, что интересует их читателей, — заметила Молли. — Но Дермотт не только приятель принца. К сожалению, о его добрых делах почти никто не знает. А ведь он заботится о матери, а также об обитателях своих поместий. К тому же… Видите ли, я не вправе распространяться о его личных делах, но уверяю вас, у него есть причины горевать…
— А крайности помогают ему забыться.
— Конечно, — согласилась Молли. — Но его можно понять.
— И я стану для него временным утешением, — продолжала Изабелла.
— Но ваши затруднения — тоже временные…
— Разумеется, мне не следует обижаться. — Изабелла улыбнулась. — Ведь я собираюсь воспользоваться его услугами, не так ли?
— Совершенно верно, — кивнула Молли. — Речь идет об обоюдной выгоде.
— Что ж, все это звучит довольно разумно, — пробормотала Изабелла, откинувшись на спинку стула. — Но как же мне его очаровать? Что надо для этого сделать?
— Не забывайте, вы решили стать куртизанкой, разумеется, ненадолго.
Изабелла молча кивнула.
— Если вы согласитесь пройти соответствующую подготовку, — продолжила Молли, — то почувствуете уверенность в себе. Поверьте, Дермотт сумеет оценить ваши усилия.
— Вы, кажется, говорили, о его неприязни к девственницам.
— Это не значит, что он не сможет доставить вам удовольствие. И все-таки вам следует кое-чему научиться — чтобы не только; получать, но и доставлять удовольствие мужчинам.
— Да, пожалуй, — согласилась Изабелла.
Молли взглянула на нее с удивлением:
— Вас даже не пришлось уговаривать, моя дорогая…
— Видите ли, я решила… решила, что если уж согласилась пройти через все это, то должна хоть чему-то научиться.
— Вы меня удивляете…
— Наверное, не только вас, миссис Крокер, — улыбнулась Изабелла. — Дело в том, что я всю жизнь провела в мире мужчин, среди дедушкиных друзей и знакомых, поэтому не знаю самых простых вещей — того, что знают все молодые леди. Я не умею флиртовать и не умею поддерживать светскую беседу — дедушка предпочитал… «говорить по существу», как он сам это называл.
— Однако вы следите за модой. Ваше платье вполне соответствует…
— Это потому, что я люблю красивые вещи, а дедушка потворствовал моим желаниям, — улыбнулась Изабелла.
— Мне кажется, к вашему платью приложила руку мадам Дюкло…
— Какая проницательность! Это моя любимая портниха.
— Стало быть, вы интересуетесь не только книгами и коммерцией.
— Я была довольна своей жизнью, но понимала, что существует и другой мир — мир, который я знаю только по книгам. Я часто мечтала о приключениях и об экзотических странах, хотя… наверное, все об этом мечтают.
— Нет, не все. Многим вполне хватает обычных светских развлечений.
— Только светские развлечения? — Изабелла покачала головой. — Мне бы такая жизнь показалась ужасно скучной.
— Похоже, что и Дермотт в Англии скучает, — заметила Молли.
— И тем не менее остается здесь?
— Он остается с матерью.
— Неужели он такой заботливый сын?
— Дермотт не только приятель принца — он гораздо сложнее. Кажется, я уже говорила вам об этом.
— Наверное, вы удивитесь, — пробормотала Изабелла, — но меня привлекает вовсе не сложность» графа, а его красота… и репутация. Вероятно, я слишком долго прожила в изоляции. Возможно также, что мои тетки правы: они сравнивают меня с моей вольнодумной матерью. Хотя слова, которыми тетушки ее награждают, не слишком приятны…
— Как случилось, что она стала плавать?
— Когда ей было пятнадцать, она спряталась на судне, принадлежавшем ее дяде, и отправилась в Тринидад. Это положило начало приключениям… и конец всем надеждам на приличное замужество. Но, по словам дедушки, мама никогда об этом не сожалела.
— У вас жизнь тоже довольно необычная…
— Как и у вас. Вы не собираетесь писать мемуары?
— Чтобы до смерти напугать всех влиятельных людей? — усмехнулась Молли. — Нет, пусть этим занимаются другие. Мне денег и так хватает.
— Как и мне, — пробормотала Изабелла. — То есть будет хватать, если все у нас получится. А теперь расскажите мне об искусстве обольщения. Наверное, обольстить Дермотта Рамзи не так-то просто — ведь у него нет недостатка в поклонницах, не так ли?
— Женщины безжалостно его преследуют. Именно здесь он от них скрывается. — Изабелла с удивлением посмотрела на собеседницу: