Флора, пробовавшая орех в сиропе, чуть не подавилась при этих словах. Изольда в Монтане?
У Флоры вдруг закружилась голова. Желудок подвело, и она почувствовала, что сейчас ее стошнит. Девушка испуганно прикрыла рот рукой и стремглав бросилась вон из вигвама, едва успев бросить Весенней Лилии короткое: «Извините».
Индианка нашла ее через несколько минут в кустах, на коленях. Флора была бледна как смерть, на лице выступил холодный пот. Ее несколько раз вырвало.
Весенняя Лилия дала ей влажный платок, чтобы вытереть рот, и повела обратно в палатку. Там она, невзирая на протесты, уложила Флору в постель.
— Я уже в порядке, — слабым голосом заверила ее лежащая на буйволиной шкуре Флора. Впрочем, она до сих пор не оправилась от неприятной новости. — Когда я услышала про Изольду… — сказала она и осеклась. Одно упоминание этого имени вызвало новый приступ тошноты.
— Вас тошнило сегодня утром — еще раньше, до разговора со мной? — спросила Весенняя Лилия, не обращая внимания на объяснение касательно Изольды. Сама она не слишком волновалась по поводу появления супруги Адама — эту негодяйку она давно не брала в расчет; Адам справится с ней. Но вот состояние здоровья Флоры всерьез обеспокоило Весеннюю Лилию.
— Да, мне было немного не по себе с утра…
— Вы хорошо выспались? Ощущаете усталость?
— Я действительно была измотана — возвращение из Саратоги оказалось большим испытанием из-за болезни Адама и Люси, — сказала Флора, делая глубокие вдохи, чтобы прийти в себя. — Но я уже почти в форме. Если я отдохну хотя бы несколько дней, все будет в порядке.
— У вас сейчас мягкие груди? — внезапно спросила Весенняя Лилия.
Это был неожиданный поворот в разговоре. Флора недоуменно сдвинула брови и спросила:
— Что вы имеете в виду?
— Извините, что я вмешиваюсь как бы не в свое дело, — сказала Весенняя Лилия, — но у вас сейчас особенная зеленоватая бледность — такая бывает у беременных. И мне показалось… Думаю, Адам будет счастлив. Он обожает детей.
— Это невозможно, — отрезала Флора почти сердито. И в тот же момент ощутила новый накат тошноты. Она поднялась на локти, стараясь справиться с отвратительным ощущением.
— Позвольте я принесу вам чашку чая. Станет легче.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, — прошептала Флора, дыша медленно и осторожно. — Это не может быть беременность… И чай не поможет.
— А вот посмотрим. Вы попробуйте. Когда я носила детей, то всякий раз в первые три месяца у меня пища шла обратно, если я сперва не выпивала чашки крепкого горячего чая.
— Думаю, вы все-таки ошибаетесь относительно моей беременности, — упрямо повторила Флора, откидываясь на буйволиную шкуру. Ей было по-прежнему очень плохо. — Надеюсь, это не холера, — пролепетала она.
— Больных холерой я никогда не видела, — сказала Весенняя Лилия. — Зато сотню раз наблюдала ту болезнь, что у вас. А если вы разволновались из-за Изольды, то не стоит так переживать: Адам с ней разберется и прогонит прочь. Я слышала, как он говорил Джеймсу, что заставит ее убраться отсюда самое крайнее через месяц.
«Через месяц»! Хорошенькое утешение! У Флоры опять стало подводить желудок.
— Не ворочайтесь, — приказала Весенняя Лилия. — Только хуже будет. Закройте глаза и успокой-
тесь. А я молча приготовлю чай. Вот увидите, выпьете — и вам тут же полегчает.
Весенняя Лилия угадывала, что Флоре очень неприятно даже простое упоминание имени жены Адама.
То, что Весенняя Лилия называла чаем, было в действительности настоем трав. Через некоторое время вода закипела и снадобье было готово.
— Я добавляю много сахара, — сказала индианка. — Ну-ка, давайте сядем и выпьем. Вот так, умница!
Весенняя Лилия помогла Флоре привстать и выпить полную чашку настоя.
Чай и впрямь подействовал почти мгновенно. Уже через пару минут тошнота пропала, головокружение прошло.
— Ну, что я говорила! — довольно воскликнула Весенняя Лилия, видя, что лицо пациентки медленно розовеет.
— Да, намного лучше, — сказала Флора со вздохом облегчения. — Огромное вам спасибо.
— Расскажите Адаму. Он будет в восторге;
— К сожалению, вы заблуждаетесь, — мягко возразила Флора. — У меня, видите ли, не может быть детей, потому что я перенесла несколько лет назад лихорадку в тяжелой форме. Добрая дюжина известных докторов сошлись на том, что мне уже никогда не родить.
— А я вам скажу просто: они ошиблись, все двенадцать!
Это было произнесено с такой убежденностью, что Флора впервые всерьез задумалась: а вдруг эти светила действительно дали маху? Нет, глупо возрождать надежду. Флора тут же отбросила утешительную мысль. Не могли такие опытные врачи ошибиться. Весенняя Лилия, при всей ее доброте, попала пальцем в небо.
— Хотела бы, чтоб вы были правы… но, увы… — промолвила Флора с грустной улыбкой.
— Ладно, не станем спорить, — сказала Весенняя Лилия. Эта бледнолицая очень скоро убедится в том, что носит во чреве дитя Адама, так что препираться сейчас нет никакого смысла. — Однако настой помог вам — и это главное. Когда вы окончательно придете в себя, я познакомлю вас еще кое с кем из родственников Адама. Все горят желанием поближе узнать вас. Они хотят видеть женщину, которая сумела вернуть улыбку на лицо Адама.
При встрече с Адамом Флора не стала упоминать о непорядках со своим желудком — зачем волновать его попусту. А вдруг ожившие мечты о ребенке она решительно выбросила из головы как очевидную глупость. Впрочем, девушка рассказала о визите Весенней Лилии и спросила насчет возвращения Изольды.
— Тебе не нужно так тщательно оберегать меня от неприятных новостей, — заверила девушка, когда он сел отдохнуть, опираясь спиной о плетеный подспинник. — Я предпочитаю быть в курсе всех твоих проблем.
— Не хотел портить твое праздничное настроение, — сказал Адам. — Джеймс сообщил мне о появлении Изольды. Но коль скоро мы ничего не можем предпринять против нее, то не стоит тратить нервы на размышления об этой дряни.
Он коснулся своей серьги — так абсароки отгоняют злой дух, если случайно упомянут его разговоре.
— Чтобы выдворить Изольду из твоей жизни, — сказала Флора, — тебе понадобится более сильное средство, чем потрогать серьгу.
Ее трогала приверженность Адама к племенным традициям. И так мило видеть эти простодушные серьги в ушах могучего и грозного мужчины!.. Сейчас он был в кожаных штанах и мокасинах, с голой грудью, и она залюбовалась им.
— Да ну ее! — сказал Адам. — Будем ломать голову, когда придет время. А теперь мне хочется поплавать. В эту жару так приятно окунуться в прохладную реку. Давай возьмем Люси и отправимся купаться.
Так они и сделали. День прошел неторопливо, приятно, по-семейному. Они купались, потом обсыхали на солнышке, а ближе к вечеру, когда жара немного спала, верхом отправились в сторону гор. Люси в итоге так утомилась, что заснула рано; Адам и Флора долго сидели в темноте у реки, любуясь звездами и слушая отдаленный барабанный бой, сопровождавший пляски.