— Ну, я знаю пятерых, которые будут рады купить у вас запасы этого чудесного вина. Со своей стороны, если вы согласитесь, чтобы я выступал вашим представителем в этом деле, я с удовольствием освободил бы вас от возни с делами, — сказал Бакарат, пуская в ход свой самый дружелюбный и искренний тон.
— Благодарю за столь благородное предложение, — так же дружелюбно пропела Марьят, — но мне неловко обременять вас такой ответственностью.
Она быстро встала и подняла руку, пресекая дальнейшие препирательства.
— Было очень любезно с вашей стороны выслушать мое предложение, — сказала она, забирая бутылку из-под носа Бакарата и осторожно возвращая ее в сумку. — Мне предстоит еще несколько встреч. Спасибо, сэр. Буду ждать вас и ваших партнеров завтра в «Теплом Чайнике».
С этими словами она вышла из конторы Бакарата, и он не посмел задерживать ее. У него в голове почти уже созрел план, как прижать к ногтю эту наглую ранканскую стерву. Он ей покажет, как делается бизнес в Санктуарии и почем фунт лиха! И, само собой, постарается загрести все вино себе.
— Бартлеби! — позвал Жаба.
— Да, сэр, — проскрипел худой, длинноносый писарь, вошедший в кабинет хозяина.
— Раздобудь список лиц, с которыми встретится сегодня госпожа Марьят, — приказал толстяк. — А еще найди господина Минга и скажи, что я хочу встретиться с ним и его людьми вечером в «Распутном Единороге».
Бартлеби сглотнул, зная, что имя Минг предвещает, что чьи-то головы полетят с плеч. И поспешил выполнять поручения господина.
* * *
Молин Факельщик был человек занятой. С тех самых пор, как он прибыл в Санктуарии, оказалось, что ему досталась вся бюрократическая волокита, и он с пылом взялся за нудные государственные дела. Именно поэтому принц Кадакитис мог не беспокоиться по поводу технической стороны руководства. Молодой принц был весь в заботах, воплощая свою идеалистическую мечту — примирить меж собой разношерстных обитателей Санктуария.
И, конечно, тем, как развеселить и чем-нибудь занять Бейсу.
И все же когда ранканскому жрецу доложили, что с ним хочет повидаться ранканка по имени Марьят, он отложил планы строительства городских стен и согласился ее принять. Факельщик знал о ее супруге и даже встречался пару раз с Марьят в дни процветания Рэнке. Он слышал о трагедии, разыгравшейся в Аквинте, и теперь сгорал от любопытства, почему это Марьят приехала именно в Санктуарии и о чем она хочет говорить.
В дверь Молина мягко постучали. Это был его секретарь Хокса, он сообщил, что Марьят уже пришла и ждет. Жрец кивнул и велел Хоксе пригласить женщину в кабинет.
— Мое почтение, госпожа, — сказал Молин, вставая и подходя к ней, словно Марьят была его старой знакомой, с которой он не виделся много лет. Собственно, так оно и было, хотя тогда, в Рэнке, они не успели познакомиться как следует.
— Лорд Факельщик! — Марьят сделала реверанс, когда Молин поцеловал ей руку. — Я так долго была лишена удовольствия видеть вас…
— Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования по поводу недавней гибели вашего мужа, — сказал Молин с неподдельной грустью. — Крандерон был прекрасным человеком и честным торговцем. Все, кто знал его, будут долго помнить и грустить о нем.
— Благодарю вас за доброту и участие, — ответила Марьят, присаживаясь на стул, предложенный Молином. Сам он опустился на стул напротив, а не в кресло за письменным столом, где сидел до ее прихода. Этим он выказывал свое расположение к ней, уважение и отношение, как к равной.
Еще он заметил, что женщина говорит на идеальном ранкене.
Она вела разговор так естественно, что, сам того не замечая, Молин перешел на дворцовый диалект. Так приятно поговорить с культурным и светским человеком!
— Прошу принять и мои соболезнования, я знаю, что недавно вы потеряли любимую жену, — продолжала Марьят.
— Да, — ответил Молин. — Правда, наши с ней отношения несколько разладились незадолго до этого. Но все же терять близких людей всегда горько и тяжело.
Молин помолчал и продолжил, переводя разговор на другие, не настолько личные, темы.
— Чему обязан радостью видеть вас? — спросил жрец, стараясь облечь любопытство в наиболее вежливую форму.
— Попав в Санктуарии, я много слышала о вас, лорд Факельщик. Люди говорят, что вы творите чудеса ради города, отстраивая стены и поддерживая порядок, — сказала Марьят, даря ему милую и чуть кокетливую улыбку.
Глядя на лицо Марьят, весьма привлекательное для женщины ее лет, Факельщик осознал, как давно он не обменивался любезностями с дамой своего возраста и положения. Беседа для вечно занятого делами жреца принимала новый, неожиданно приятный оборот.
— Вы очень любезны, госпожа. Я поставил себе задачей поднять этот город воров на более-менее респектабельный уровень.
Ваша похвала служит признанием тех небольших успехов, которых я сумел добиться, — скромно ответил Молин.
— На мой взгляд, милорд, успех более чем очевиден. О, я даже слышала, что по всей империи бытует мнение, что Санктуарии сегодня — прекрасное место, чтобы начать новую жизнь, — продолжала плести кружева изящной беседы Марьят.
— Значит, цель вашего визита — начать в Санктуарии новую жизнь? Полагаю, Крандерон оставил вам в наследство начальный капитал. Надеюсь, достаточный, чтобы снять особняк в лучшем районе города. Я бы мог предложить вам один за вполне приемлемую цену. — Факельщик понял, что надеется, что эта женщина поселится в
городе и войдет в круг его друзей.
— Признаться, я подумывала о чем-то более дерзком, — сказала Марьят, мягко заигрывая со жрецом. — Собственно, я хочу открыть свое дело, которое непременно пойдет на пользу экономике Санктуария.
Это заявление поразило даже обычно готового ко всему Молина. Он недоуменно моргнул.
— Что вы имеете в виду?
— Полагаю, что вам лучше позвать вашего секретаря, чтобы он записывал по мере того, как я буду излагать свое предложение, — ответила Марьят. Сидящая перед ним придворная дама вдруг неуловимо преобразилась в деловую женщину.
Факельщик встал и подошел к двери кабинета.
— Хокса, — позвал он, — будьте любезны зайти ко мне и прихватите перо и бумагу.
Когда секретарь устроился за столом, Марьят изложила свой план. Настроенный поначалу скептически, Молин вскоре растерял весь свой скепсис и завороженно слушал, не сводя с нее глаз.
Хокса же настолько проникся простотой плана, что несколько раз забывал делать заметки, следя за ходом мысли вдовы винодела. Потом, правда, ему пришлось наверстывать упущенное, поскольку все было необходимо зафиксировать на бумаге.
После того как они обговорили ее идею и Марьят получила ответы жреца на интересующие ее вопросы, она покинула Молина Факельщика, взяв с него письменное заверение в том, что завтра он будет присутствовать на ее встрече с торговцами в «Теплом Чайнике»