Как только слова были произнесены, я поняла, что сказала что-то не то. Наверное, мне стоило подумать, прежде чем говорить. Его улыбка угасла, сине-зеленые глаза потухли. Он отвел взгляд в сторону.
– Да. Конечно, ты права.
Мои слова причинили ему боль, но я не знала, как это можно исправить, не признав, что я не права. Проще было сделать вид, что я ничего не заметила. Так я и поступила.
Дэн был более молчалив, чем обычно, когда мы шли к реке, заглянув до этого в «Бутербродного человека» и захватив с собой сэндвичи и напитки. День стоял чудесный, поэтому неудивительно, что многих посетила та же мысль, что и нас, – перекусить на свежем воздухе. Нам пришлось изрядно потопать, прежде чем мы нашли свободную скамейку. Мы шли в молчании, а я продолжала делать вид, что не вижу в этом ничего особенного.
К тому времени, когда мы дошли до скамейки, у меня уже пропал аппетит, но я все равно развернула еду, встряхнула маленький пакетик горчицы, прежде чем его разорвать и выдавить на индейку. Дэн заказал сэндвич со стойком, жареным луком и перцем – его запах распространялся вокруг.
– Ух ты, – начала я в попытке разрядить обстановку, – кажется, кому-то понадобится жвачка.
Он, не улыбаясь, поднял на меня глаза:
– Зачем? Или ты собираешься меня поцеловать?
Я ждала, что наступит момент, когда Дэн от меня устанет, но, как только он наступил, меня вдруг пронзила боль, как если бы с меня сорвали кусок кожи. Я быстро опустила глаза на свой сэндвич. Отложив пустой пакетик из-под горчицы, снова накрыла индейку верхней булочкой, но к сэндвичу не притронулась.
Дэн смотрел на реку. Перекинутый через нее мост Маркет-стрит был забит автомобилями. Посреди реки Саскуэханны зеленым пятном выделялся остров Сити-Айленд. В этот прекрасный солнечный день карусели и детские поезда, скорее всего, работали почти беспрерывно. Возможно, сегодня на стадионе также проведут бейсбольный матч. Можно пригласить Дэна пойти на остров, побить по бейсбольному мячу, поесть мороженое, покататься на карусели.
Но все осталось непроизнесенным – все это слишком напоминало бы свидание. Я могла бы его пригласить. Я даже хотела. Просто этого не сделала.
Дэн жевал, запивая бутерброд содовой и вытирая рот и пальцы салфеткой. Он ел так, что на его одежду не капал ни жир, ни соус, и я про себя им восхищалась, стараясь, в свою очередь, не слишком испачкать юбку, хотя уже успела намочить блузку чаем со льдом.
Мы и раньше сидели с ним в тишине, но сегодня между нами возникла какая-то напряженность. Раньше наше молчание было не таким, дружеским, подумала я с растущим смятением. Я привыкла к Дэну, мне было комфортно в его обществе, а сейчас мы словно стали чужими друг другу, хотя до этого вроде бы уже почти стали друзьями.
Я пила чай, не притрагиваясь к сэндвичу. Смяла в кулаке салфетку и растерла ее до маленьких кусочков, упавших мне на юбку.
– Я не хотела, – наконец сказала я. – Эти мои слова… Все не так.
– Все так, – сказал Дэн и пожал плечами. – Я ведь прав?
Я хотела, чтобы это было не так, но чувствовала, что совру, если соглашусь с ним.
– Прости.
Он снова пожал плечами, не глядя в мою сторону, скользя взглядом по серовато-зеленой ряби широкой, но неглубокой реки. Завернув остатки своего ланча, он положил его в коробочку, выпил остатки содовой, туда же положил пустой стаканчик и выкинул ее в урну.
– Готова вернуться?
Я все-таки попробовала свой сэндвич и, кивнув Дэну, также завернула его, чтобы выкинуть. Урна была сделана в виде металлической сетки с узлами в виде восьмиугольников. Я насчитала сто двадцать три штуки.
– Готова, – повернулась я к Дэну.
Он расстегнул пиджак и засунул руки в карманы. Налетевший с реки бриз разметал его волосы со лба. Листва растущего над нами дерева отбрасывала пятнистую тень на его лицо, которое в профиль выглядело совсем не так, как анфас. Только сейчас я заметила маленькие морщинки вокруг его глаз.
Я не знала дня его рождения, как и то, есть ли у него братья или сестры, где он родился и вырос. Не знала, какой его любимый цвет и занимался ли он в прошлом спортом. Я знала вкус и запах его тела, знала, какой у него член, линию его бедер, узор веснушек на плече, количество волосков вокруг его сосков. Я знала, что Дэн любит посмеяться, что он может быть чутким или настойчивым, не теряя при этом чуткости.
– Я люблю мороженое с ароматизированными красными сахарными шариками. – Как только вспомнила про запах, я сразу же ощутила на языке вкус мороженого. – Такое продается не везде – но во-он в том киоске на «Городском острове» оно есть. И еще я люблю мороженое в вафельных стаканчиках.
Дэн оглянулся на меня через плечо, приподняв бровь.
– Да?
– Да, – кивнула я.
Я не заслуживала, чтобы он простил меня сразу же. Он и не простил. Я только больше зауважала его за то, что он не потрусил вслед за мной, как щенок в ожидании получения лакомства. Дэн посмотрел в сторону Сити-Айленда. Я слышала, как трепещет на ветру его галстук. Сегодня на нем был изображен Губка Боб Квадратные Штаны.
– Может, мы как-нибудь туда сходим? – предложила я. – Купим там мороженое?
Он перевел на меня взгляд, и по его лицу я поняла, что сдаваться легко он не намерен. Но мне даже нравилось, что он не позволяет мне собой помыкать или просто использовать его. Что он учит меня себя уважать.
– Может быть, – наконец сказал он.
Я чуть робко ему улыбнулась. Ну вот, кажется, мы снова стали на один шажок ближе. Вряд ли он подозревал, чего мне стоила эта храбрость, да я и не хотела, чтобы он это знал.
Мы еще немного постояли так – отчужденно, на расстоянии друг от друга, – но затем Дэн все-таки вытащил руки из карманов. Он улыбнулся. Улыбка вышла чуть натянутой, хотя и искренней.
– Мне пора в офис.
Я кивнула, испытывая и разочарование, и облегчение оттого, что он, кажется, все еще не был склонен к разговору. Меня это устраивало – я не могла сближаться иначе, как шажок за шажочком. Мне нужно было время, чтобы обо всем подумать. К чему это могло привести. К чему я хотела бы, чтобы это привело.
– Поймать тебе такси?
Я кивнула – пешком до моего офиса было далековато, тем более в офисной одежде.
– Спасибо за ланч, – сказала, прежде чем сесть в такси, и помедлила, заметив, как другая пара, так же как мы решившая перекусить на свежем воздухе, прощалась с гораздо большим пылом, чем мы.
Отъезжая, я смотрела на Дэна из окна. Он махнул мне рукой. Я махнула в ответ этому не слишком высокому мужчине в дорогом деловом костюме с галстуком, трепещущим на ветру.
Я села в машину с самыми лучшими намерениями. Дом, в котором прошло мое детство, был не так далеко от города – в субботу это примерно сорок минут езды. Одновременно и близко и далеко.