Я не могла просить, чтобы он пошел на это. Горло саднило от сдерживаемых криков и рыданий, и я снова судорожно глотнула.
– В любом случае тебе следовало обо всем мне рассказать. Это расстроило бы меня, но так все равно было бы лучше. Я не узнала бы об этом вот так… Я чувствовала себя глупо, Алекс.
– Я знаю. Прости. Мне действительно очень жаль.
Я верила ему, но это уже не имело значения. Я взглянула на кольцо и потерла его подушечкой большого пальца: бриллиант ярко засверкал, отбрасывая разноцветные лучики в разные стороны. Хотелось плакать, слезы подступали к горлу, но глаза оставались сухими. Да, сейчас я смотрела на Алекса ясными глазами – никаких размытых кадров, никаких фотографий не в фокусе. Я видела его реальным, и между нами стояла только правда.
– Ты любишь его?
Алекс помедлил, не решаясь ответить.
– Да. Но я никогда не спал с ним, Оливия. Клянусь.
– А тебе бы этого хотелось?
Он подошел ко мне ближе.
– Нет. Больше нет.
– Значит, это он хочет трахнуть тебя?
– Джейми знает, когда нужно остановиться, – серьезно произнес Алекс. – Понимаешь, Оливия, мы с Джейми… когда мы оказываемся вместе, тут же превращаемся в пару придурков. Я знаю, что мы можем быть такими гребаными идиотами!
Я видела этих двоих вместе и понимала, что между ними существует нечто большее, чем просто дружба. Похоже, так было всегда – по крайней мере, я это чувствовала. И, в отличие от Энн, сомневалась в том, что смиренно приму то, что может произойти.
– Кэм – твой сын?
Алекс не произнес ни слова, его челюсть потрясенно дернулась вниз. Он отрицательно покачал головой и провел рукой по волосам, потом сжал пальцами свою шею. И принялся в волнении расхаживать по комнате.
– Нет. Сейчас… Черт, нет. Это ребенок Джейми, совершенно точно, никаких сомнений.
– Он похож на тебя.
Алекс повернулся, чтобы взглянуть на меня.
– Он – не мой.
– Ты в этом уверен?
– Мне пришлось подсчитывать месяцы, – произнес Алекс голосом полным сарказма, – но да, я уверен. И даже если бы он был моим, Оливия… этот ребенок – не мой сын.
У меня на короткий миг перехватило дыхание.
– Как ты можешь так говорить?
– Ты должна это понимать, – с нажимом ответил он. – Ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни было.
В этот момент слезы все-таки хлынули из моих глаз, оставляя на лице широкие влажные дорожки. Лицо Алекса исказилось тревогой. На сей раз он сделал шаг навстречу мне, но я отшатнулась.
– Оливия…
– Я не могу пойти на это, Алекс. Я думала, что у меня получится. Считала, что это не имеет для меня значения. Но я ошибалась.
Он резко выдохнул:
– Я не понимаю…
Я сняла с пальца кольцо и протянула ему на ладони. Алекс во все глаза смотрел на символ нашей любви. Я видела, как он с усилием глотнул, как приоткрылся его рот, не в силах произнести ни слова. Алекс не двинулся с места, чтобы забрать кольцо, и теперь бриллиант блестел и переливался в моей руке – совсем как тогда, когда еще красовался на моем пальце.
– Я думала, что с тобой все будет по-другому. Я хотела, чтобы так было.
– Со мной все по-другому, – тихо отозвался Алекс. – И ты это знаешь.
– По-другому, но этого недостаточно. – Я положила кольцо на стол и скрестила руки на груди, крепко сжав живот, вцепившись в свои локти. Именно так стояла Энн на кухне, и теперь я понимала почему.
– Ты хочешь порвать со мной? – Алекс замер на месте, будто окаменел. Застыли его плечи, подбородок. Глаза превратились в две льдинки. Пальцы сжались в кулаки. – Почему? Из-за того, что кто-то другой однажды разбил тебе сердце? Из-за того, что этот кто-то солгал тебе? Черт возьми, неужели я должен платить за чужие грехи?
Похоже, настала моя очередь сказать, как я сожалею обо всем случившемся, но резкие слова все еще хлестали по горлу, оставляя вкус крови на языке.
– Я никогда не лгал тебе. – Голос Алекса звучал жестко, холодно. – Ты знала обо мне все. И я думал… думал, что ты сможешь все понять. Что ты, особенно ты, поймешь меня.
– Пойму потому, что когда-то любила Патрика? – резко бросила я. – Тебе казалось, что я смогу полюбить другого гея? Что это будет легко?
– Я думал, – отрезал Алекс, – что ты могла бы полюбить меня, просто меня.
– А я всегда гадала, – в тон ему ответила я, – не хватит ли с меня… подобных историй.
Я не испытала чувства гордости, увидев, как мои слова буквально уничтожили его. Алекс попятился назад, к двери. Низ пижамных штанов волочился по полу. И я почувствовала, что не могу видеть его босые ноги.
Все, что происходило между нами, внезапно, ужасным образом обнажилось.
У двери Алекс помедлил, сжав пальцами ручку:
– Секс с мужчинами не делает меня геем больше, чем секс с женщинами – гетеросексуалом. Все это не важно. Ты можешь или доверять мне, или нет. Мне нечего предложить тебе, Оливия, кроме любви.
– Я тебе завидую, – ответила я, хотя думала о другом и собиралась сказать нечто иное.
– Почему?
– Потому что ты точно знаешь, кто ты. А у меня нет ни малейшего представления о том, кто я.
– Но почему ты думаешь, что тебя и нынешней недостаточно?
– Потому что в моей жизни никогда и ничего не было достаточно, – ответила я. – Никогда не было достаточно того или другого… Я не знаю, как быть самодостаточной и цельной, Алекс. Не знаю, кто я, кем мне следует быть.
Алекс подошел к столу и взял кольцо. Потом снова надел бриллиант на мой палец и крепко сжал мою руку:
– Тогда позволь помочь тебе понять это.
Тень и свет. Правда и ложь. Мне не хотелось, чтобы наша история заканчивалась, и ему тоже.
– Ты не должна выбирать, понимаешь, – сказал Алекс мне на ухо перед тем, как коснуться губами моего горла, моей ключицы, моих грудей. Он прильнул к соску ртом, и я прерывисто вздохнула. – Тебе не нужно быть какой-то одной, Оливия.
– Не уверена, что смогла бы стать такой, даже если бы попробовала. – Я провела пальцами по волосам Алекса, задержавшись на этих мягких каштановых волнах чуть дольше обычного. – А что насчет тебя?
Он улыбнулся и приподнялся на одном локте. Потом пробежал пальцами по моему голому животу.
– Я выбираю тебя. Я был придурком большую часть своей жизни, Оливия, но, клянусь, я буду верным придурком!
Теперь я и смеялась, и плакала… Мое кольцо ярко сверкнуло, когда я снова провела рукой по волосам Алекса.
– Я действительно тебе верю.
– Хорошо.