— Этот молодец наверняка сделается верховным вождем своего племени! — произнес он, обращаясь к Хосе. — Смотри, он на кровавой стезе, а между тем ничто не может смутить спокойствия его взгляда и ясности его разума. Ну, что? — продолжал охотник, обращаясь к индейцу. — Нашел мой сын следы?
— Смотрите! — Сверкающий Луч указал на несколько сухих листьев, блестевших в лунном свете. — Здесь прошли мои воины. Быть может, они отошли не слишком далеко. След оставлен тогда, когда ночная роса уже размягчила почву!
— Кто же нам поручится, что это следы действительно твоих воинов?
— Пусть Орел нагнется: он увидит тогда, что у этого отпечатка ноги недостает большого пальца!
— Черт возьми, он прав! — сказал Хосе, нагибаясь и вглядываясь в отпечаток ступни.
Найденные вскоре после того другие следы вполне подтвердили предположение команча.
Тогда он пошел вперед, в сопровождении двух своих воинов, с целью исследовать близлежащую местность, наказав охотникам ждать его возвращения.
Индейцы бесшумно исчезли за деревьями, и водворилась прежняя тишина, нарушаемая лишь шепотом листвы под ветерком.
Опершись на мшистый ствол бука, канадец, занятый своими грустными мыслями, вслушивался в это отвечавшее его настроению безмолвие.
Лунный свет, освещая его суровое лицо, обозначал на нем следы горя и забот, терзавших Розбуа со времени похищения Фабиана. Охотник с тоскою пересчитывал в уме роковые помехи, которые им слала судьба на пути осуществления их предприятия.
Испанец подошел к другу и тихим голосом, слившимся с шелестом листьев, произнес:
— Ну, теперь Кровавая Рука и метис должны смотреть в оба, так как наш команч — враг грозный, даже если бы у него не было столь опытных и храбрых союзников, как мы. Я знаю, ты на это возразишь, что эти охотники уже дважды пасовали перед проклятыми пиратами прерий, но, черт возьми!..
— Я этого не скажу, друг Хосе! Судьба переменчива, и, как бы ни были страшны эти два человека, я никогда не побоюсь снова помериться с ними силами. Конечно, если бы дело шло о личной мести, я не стал бы торопиться, и, может быть, прошли бы целые месяцы, прежде чем я расквитался бы с обоими пиратами. Но дни Фабиана… что я говорю дни? — минуты Фабиана сочтены, и я боюсь опоздать! Вот что мучает меня, мой бедный Хосе!
— Мы, наверно, достигнем Развилки Красной реки не позже апачей… Скоро начнет светать: я слышу крик совы.
Действительно, среди лесной тиши издалека чуть слышно донесся печальный крик ночной хищницы.
— Вот другие откликаются еще дальше! — заметил Гайферос. — Да их, кажется, там целая стая.
— Может, это призывные сигналы, — встревожился канадец, привыкший во всяком звуке, раздающемся в пустыне, отыскивать тот настоящий смысл, который он мог иметь. — Совы, как и орлы, не живут стаями.
Однако ничто не указывало, чтобы совы не могли перекликаться, подобно петухам, и что их печальные уханья означали условные сигналы. Но если даже допустить последнее, то возникал вопрос, были ли то сигналы друзей или врагов?
Раздавшийся в эту минуту выстрел, столь же отдаленный, как и крики сов, насторожил охотников, усилив их сомнения.
— Я не могу различить, чей это был выстрел, — сказал канадец, — да это и не имеет значения. Враг там, и нам необходимо двигаться туда без замедления!
Охотники торопливо направились по тому направлению, откуда донесся выстрел. Не прошли они и нескольких минут, как насчитали еще двенадцать выстрелов; не было сомнения, что впереди завязался бой. Канадец удержал за руку испанца, рванувшегося было вперед.
— Не спеши, Хосе, — заметил он. — Следует позаботиться о том, чтобы команчи, в случае отступления, не прошли мимо нас. Жаль, что мы не знаем их условного крика. Это серьезный просчет, который необходимо как можно скорее исправить. Итак, пойдем цепью, раздвинувшись так, чтобы, в случае надобности, каждый мог оказать помощь другому.
Для исполнения этого совета охотники разошлись в стороны, образовав прямую линию, протяженностью до трехсот футов, так что их союзники непременно встретили бы ее, если бы только захотели соединиться с ними. Ровным и быстрым шагом двинулись охотники к тому месту, откуда продолжали доноситься выстрелы. Центр цепи занимал Гайферос, а фланги — канадец и испанец.
Чтобы как-нибудь не разойтись, Хосе и канадец время от времени издавали визг шакала, свой призывный сигнал, которым они обычно пользовались в лесах. Благодаря этим сигналам, гамбузино, шедший между обоими охотниками, держался на одной с ними линии. Канадец первый почувствовал на своей левой щеке свежее дыхание реки.
Еще через несколько десятков футов он увидел сквозь деревья чернеющую поверхность, по которой плыли сваленные в воду деревья. Вероятно, бой шел если и не на самой реке, то, по крайней мере, на ее берегах. Это подтвердил и внезапно грянувший выстрел, вспышка от которого отразилась на поверхности воды. Канадец двинулся было вперед, но, услышав впереди боевой клич команча, решил сперва собрать своих товарищей и потом уже всем вместе броситься на помощь Сверкающему Лучу, местонахождение которого ему было теперь хорошо известно.
Канадец издал троекратный визг испуганного шакала, на который немедленно ответил испанец, постепенно приближаясь к нему. Вторично голос Хосе отозвался уже совсем рядом. Откликнуться канадцу не удалось. Сильные руки сдавили ему горло, и в тот же миг перед ним выросли, словно из-под земли, несколько черных фигур, среди которых зловеще засверкали ножи. Поддайся охотник слабости хоть на мгновение, — и его бы не стало. Но лесной бродяга не растерялся, хотя и был изумлен внезапностью нападения. Могучим прыжком он отскочил назад, увлекая за собою продолжавшего душить его апача.
Отвести левою рукою подальше от себя карабин, а правой, в свою очередь, сдавить горло врага, как в стальных тисках, и потом бросить его уже бездыханным к своим ногам — было для гиганта делом какой-то секунды. Затем, переведя дыхание, Розбуа крикнул громовым голосом: «Ко мне, Хосе!» — и одновременно тяжелый приклад его карабина обрушился на череп второго апача, который упал, чтобы уже более не подниматься; кусты около него с треском раздвинулись, и в них показался Хосе.
— Собака не залает больше! — сказал Хосе, перерезая ножом горло только что упавшего индейца.
— Право, ты только теряешь время! — воскликнул канадец. — Разве ты не знаешь, что мой удар смертелен?
С этими словами охотник прицелился в одного из трех индейцев, уже обратившихся в бегство. Хосе поспешил сделать то же самое, и выстрелы друзей грянули вместе, но безуспешно; апачи исчезли в чаще. Когда же обескураженные охотники и присоединившийся к ним Гайферос бросились за ними наудачу, три черные фигуры прыгнули в воду и скрылись под плывшими по воде древесными стволами.
— Разве что сам дьявол поможет им теперь выбраться оттуда! — сказал сам себе в утешение Хосе.
— Вперед! — вскричал канадец, заметив, что на противоположном берегу показались конные индейцы, мчавшиеся вверх по реке. — Там в нас нуждаются!