— Grandemeister… — пробормотал Лайк, почтительно кланяясь.
— Вольно, — совершенно без акцента отозвался инквизитор по-русски. — Прошу прощения, я ненадолго. Ты нашел что-либо, могущее заинтересовать меня?
— Нет, Grandemeister. — Лайк совсем по-детски замотал головой. — Пока нет. А вы считаете, что здесь…
— Не исключено. — Тон инквизитора стал чуточку раздраженным. — Ищите. Ты знаешь, что делать в случае, если подозрения оправдаются. И ты знаешь. — Это уже в сторону фон Кисселя. — И Гесер знает, а раз уж ввязался, то и он исполнит…
Инквизитор досадливо махнул рукой и без предупреждения ушел в сумрак. Некоторое время номером владела тишина; потом откашлялся и сел Ираклий. Лайк, все еще стоя, с интересом покосился па Светлых.
— Я так понимаю, раз у Инквизиции не возникло претензий по поводу… э-э-э… вынужденного вмешательства третьего уровня…
— Второго уровня, коллега, — ехидно, но совершенно без торжества в голосе поправил фон Киссель. — Но вы правы, коллега. Если уж Инквизиция не сочла необходимым вмешиваться, то и адепты Света пока не станут.
Лайк с неудовольствием глянул на Алексея Солодовника, потом все-таки умостился на краешке кровати. Светлым присесть он не предложил.
— Лариса Наримановна, — обратился он к ведьме. — Официальный наблюдатель от Ночного Дозора опять маячил на периферии? Опять мешал?
— Нет, — коротко ответила Лариса Наримановна. — На этот раз он не мешал.
— И на том спасибо, — буркнул Лайк. — В таком случае чем обязаны?
— Мы заглянули с единственной целью, — елейным голосом произнес фон Киссель. — Убедиться, что у официальной группы под тройным патронажем все в порядке.
— А то не видно, что у нас ни хрена не все в порядке, — прервал его Лайк, угрюмо разглядывая два постепенно теряющих полупрозрачность тела на ковре у кровати.
— И еще напомнить, вдруг забудете, — не обращая внимания, добавил Светлый. — При обнаружении… ну, вы понимаете, о чем я, коллега! Да! Так вот, при обнаружении этого можете смело обращаться к наблюдателю Солодовнику, у него постоянный контакт с Инквизицией.
— Всенепременнейше! — Лайк сидя шаркнул туфлей по ковру. — Сей же миг, едва обнаружим!
— Благодарю! — Фон Киссель светски склонил голову. — Не смеем задерживать! — И совсем другим тоном: — Пошли, Леша.
Шведу показалось, что Светлые удалились несколько поспешнее, чем того требовала ситуация.
— Щит! — напомнил Лайк. Ираклий занялся.
— Почти не изменился, — вздохнула из кресла Лариса Наримановна. — А ведь я не видела его девяносто шесть лет!
— Кого? — оторопел Швед. — Фон Кисселя?
— Инквизитора, балда!
— А…
— Кстати, Арик. — Лайк поднял на одессита цепкий взгляд. — Ты, конечно же, не знаешь, кто это был. Один из величайших магов средневековой Европы, Людвиг Иероним Мария Кюхбауэр, известный в различные времена также как Дункель, Оливер Розендорфер и Карма-дон — Совиная Голова. Он примкнул к Инквизиции, еще когда в Святой земле вовсю шастали сарацины. Поэтому молодые Иные его не знают. Последние годы, — Лайк криво усмехнулся, — Совиная Голова заведовал Пражским схроном артефактов исключительной мощи. Угадай, зачем он сегодня здесь, в Питере?
Турлянский сдержанно кашлянул перед тем, как ответить:
— Кхе-кхе… Как я понимаю, его присутствие говорит о двух фактах. Ментор-артефакты однозначно не попадут в руки Светлым. Но с другой стороны, не достанутся они и нам.
— Ты совершенно прав! Совиная Голова ничего и никогда не выпускает из загребущих своих ручонок. И советую всем опасаться этих ручонок — я вполне серьезно. А пуще того — опасаться его воистину нечеловеческого интеллекта. Я не знаю, как там было на самом деле, но недавняя утечка из Бернского схрона Инквизиции вполне могла быть спровоцирована им и его советниками. И Зеркало подкачали, и равновесие в Москве в итоге восстановилось, и все артефакты из независимого Берна к Совиной Голове в Прагу переехали. Грандмейстерский ход!
— А почему не гроссмейстерский? — угрюмо поинтересовался Швед.
— Потому что meister'oм Совиная Голова стал в нынешней Вестфалии, a Grande его нарекли в Андалузии. Так как-то и прижилось… Что еще вас интересует?
Швед подавленно вздохнул:
— Больше всего меня интересует — что стряслось с Симоновым?
— А он тоже под чей-то вал угодил, — равнодушно объяснила Лариса Наримановна. — Глаза выпучил и полез в сумрак вершить расправу. Только на этот раз его поджидала не шелупонь всякая, а аж две хорошо экипированные ведьмы. С виду — соплячки, да только я еле-еле сумела Симонова с Ефимом подобрать и благополучно унести ноги…
Лариса Наримановна глубоко вздохнула, потянулась за сигаретами и с отвращением сообщила Лайку:
— Не нравится мне все это, шеф! Хватит по мелочи работать — вступай в оборот. Видишь, я уже еле справляюсь. Не вытянем против них, если не вмешаешься. А на братца твоего и Пресветлого Гесера надежды мало, не помогут они. Дождутся, пока Черные нас переколошматят по частям, тогда, может быть, вступятся. Особенно если Инквизиция тоже вмешается.
— Братца? — удивленно переспросил Швед. Лайк поднял на николаевца водянистый взгляд:
— Ну да, откуда тебе знать? Фон Киссель когда-то был моим братом. Но это было очень, очень давно… Ты права, Лариска. Пора браться всерьез. Потому что помощи мы и впрямь не дождемся…
— Ну, так уж и не дождетесь, — сказал кто-то в углу, за шторой, негромко и вкрадчиво.
За миг до этого Лайк хищно, как кот, подобрался — значит, почувствовал. Швед не ощутил ничего — доступные ему два слоя сумрака оставались спокойными и незамутненными, словно сквозь них вообще никто не проходил. В данную минуту Шведа больше всего занимал вопрос: а почувствовал ли что-нибудь Арик?
— Ба! — изумился Ираклий. — А как же пресловутая рука Москвы в Питере?
Артур-Завулон небрежно отпихнул столик с телевизором и шагнул из угла. Следом на свободное место выбрался московский знакомец Шагрон, потом вампир-меломан, имени которого Швед сразу не смог вспомнить, и еще один совсем незнакомый Иной, невысокий и невзрачный.
— Сворачивай ясли, Тавискарон, — чуть мрачновато сказал глава московских Темных. — Родина, понимаешь ли, в опасности, отступать некуда, позади Москва и все такое. Сами работать будем, невзирая что Питер.
При этом Завулон быстро — настолько быстро, что Швед почти и не ощутил этого, — впитал откуда-то силы и вдохнул в Симонова с Ефимом. Оба тотчас открыли глаза.
Лайк с нескрываемым интересом воззрился на московского коллегу.
— Хм… Это уже первый уровень, — заметил он, оживляясь.
— Ничего. У меня особые полномочия.
И повернулся к двери.
Швед думал, что вся компания немедленно куда-то отправится, но в дверь всего лишь постучали.