Стул, комод и ночной столик были уставлены небольшими хрустальными вазочками, в которых лиловели душистые бутоны.
— По-моему, дама, продавшая их, упомянула Италию. Но я не это хотел тебе показать. Заходи. Садись.
— И куда ты приглашаешь меня сесть?
— На мою кровать, конечно. Если не считаешь меня чересчур бесцеремонным.
Кристина кокетливо улыбнулась:
— Я всегда считала, что это одно из главных твоих качеств.
— В таком случае мы прекрасно поладим, мэм, — с поклоном объявил он.
Она села и принялась снимать ботинки.
— Позволь мне, — предложил Макс, но, когда она хотела лечь, он ее остановил.
— Минутку. У меня кое-что есть для тебя.
Шутливый тон мгновенно превратился в серьезный, и Кристина нервно вскинулась. Макс вытащил что-то из кармана, разжал кулак, и в согнутую ладонь упало маленькое колечко.
— Оно принадлежало сначала моей бабке, потом матери, а она отдала его мне. Я носил его на мизинце, пока не перестало налезать. А теперь я хочу, чтобы ты его надела. Оно приносит удачу.
— Удача мне не помешает.
— Нам не помешает. И кое-что еще, — добавил Макс, отдавая ей кольцо. — Я тоже велел сделать надпись. Теперь понимаешь, почему я смеялся? Два колечка с рубином, две надписи, ты правильно сделала, подчинившись порыву. Мы предназначены друг для друга.
— Если бы только боги согласились, — вздохнула Кристина, заглянув внутрь. — «Дигби навеки».
Она задохнулась от радости.
— Там, где мы впервые любили друг друга.
— Там, где мы полюбили друг друга.
И взяв у нее кольцо, Макс хрипло сказал:
— Я на коленях…
Сердце Кристины куда-то покатилось.
— Я так долго ждал этого…
Взгляд темных глаз пронизывал ее насквозь.
— Не сделаешь ли ты мне огромную честь…
— Макс, — тихо запротестовала она, пытаясь поднять его. — Нет… не надо., .
Оторвав ее руки, он сказал тихо и настойчиво:
— Ты меня не остановишь.
— Я не стану слушать.
— Тогда не слушай.
— Макс, будь же рассудительным… практичным…
Он снисходительно улыбнулся:
— Как ты уже могла заметить, я человек непрактичный.
— Это весь мир уже успел заметить. Но, дорогой…
Она закрыла глаза, стараясь отгородиться от благоговейного страха перед непроизнесенными словами.
— Не слушай. И не открывай глаз, если не хочешь. Но я все равно скажу, потому что никогда ничего подобного не испытывал, и не намерен расставаться с тобой, и готов передвинуть каждую чертову гору в мире, если это потребуется. Я полюбил тебя с первого взгляда и не раз открывал свои чувства. И, если не считаешь меня чересчур нескромным, находился под впечатлением, что эти чувства не остались без ответа. — Он широко улыбнулся. — Может, всему причиной твои крики или ненасытная природа… как это лучше выразиться… твоего интереса ко мне.
Ободренный легкой улыбкой, появившейся на ее губах, несмотря на то что глаза были по-прежнему закрыты, Макс продолжал:
— И должен ли я напоминать, что ты у меня в долгу? Я забросил дела и семью, отказался от общества и проехал бог знает сколько миль, чтобы увидеть тебя.
Кристина гордо вскинула голову:
— Я не просила тебя приезжать.
— Но хотела этого. Разве могла она солгать?
— И мне казалось, что наша вчерашняя встреча была достаточно пылкой, — весело договорил он.
— Напрашиваешься на комплименты?
Он так легко может заставить ее забыть все беды и наслаждаться жизнью!
— Мне нужно больше, чем комплименты, дорогая. Я снова хочу спать по ночам. Хочу наслаждаться рассветами, скакать по полям, пить бренди, не боясь, что моя меланхолия усилится. Хочу, чтобы в мою жизнь вернулось счастье. Будь моей женой, дорогая. И на это есть только один приемлемый ответ.
— Да, — вопреки здравому смыслу был ее ответ.
— В таком случае следующим летом я везу тебя в Монтану любоваться розами, — пообещал он, принимая ее согласие без удивления, не сомневаясь в своей способности изменить мир. Подняв ее левую руку, он надел бабушкино кольцо на безымянный палец, не обращая внимания на то, что она уже носила.
— А я покажу тебе коттедж на океанском побережье около Брайтона, — прошептала она, забыв обо всем, кроме огромной, безбрежной любви, поселившейся в сердце.
Макс бросил Кристину на постель, придавил к перине тяжестью своего тела.
— У нас есть все: у тебя и у меня…
— На сегодняшнюю ночь…
— И навсегда…
Здесь, в Силезии, она казалась более хрупкой, беззащитной и неуверенной в себе, поэтому Макс прижал ее к груди и больше ни словом не упомянул о будущем. Довольно и того, что они вместе в этот сочельник и Господь свершил маленькое чудо.
Макс стал целовать ее, легонько, чуть касаясь губами: почтительные поцелуи, которые не могут оскорбить. Пока она не прошептала, раскрасневшись и задыхаясь:
— Дай мне больше чем поцелуи.
— Мы еще даже не женаты, а ты уже отдаешь приказы, — пошутил он.
— Но я не могу ждать. Не хочу. Сегодня я думала о тебе тысячу раз. О том, как увижу тебя, о прошлой ночи, об этой…
— Значит, я получил твое разрешение? — допытывался он, стараясь не пробудить в ней новую волну страха, и без того постоянно ее терзавшего.
— Не только мое разрешение, но и самое покорнейшее приглашение, — поклялась она. — Не так уж меня легко сломить…
— Знаю, — солгал он, опасаясь за нее. Кристина выглядела такой несчастной! Совсем не похожей на ту, какой была в Англии.
— В таком случае я стану грабить и мародерствовать сколько душе угодно, — проказливо ухмыльнулся он, садясь и начиная раздеваться.
— Ах… мой герой… и это в тот момент, когда я уже начала отчаиваться! Прикажете раздеться или сами сорвете с меня платье?
Он озорно улыбнулся:
— Неужели позволишь испортить этот дорогой кашемир?
— А что, если меня захватило пламя страсти? — театральным шепотом вопросила она, заломив руки.
— Что ж, придется что-то делать, — подмигнул Макс, уже босой и обнаженный до пояса.
— Вот и лучший подарок к Рождеству, — пропела она. — Вот и лучший подарок…
— Ну как, черт возьми, прикажешь мародерствовать и грабить, когда ты на все согласна?
— У меня новая фантазия.
— Тогда, — рассмеялся он, — хотя бы намекни, какая, прежде чем я начну.