Маркиз уже досчитал до цифры шестьдесят четыре и начал весь покрываться потом, Элспет прижималась к нему своей пышной грудью. Ее полные округлости восхитительно просвечивали сквозь тонкий муслин платья. Маркиз прижал ее податливую плоть к себе.

Но она была очень близко, и, заглядывая ей в глаза, Дарли лихорадочно колебался, решая, не воспользоваться ли диваном, дабы утолить это желание, этот неудержимый порыв. В голове застряла лишь одна мысль — а перед глазами стояла картинка. Подхватив ее на руки, Дарли решительно зашагал к дивану зеленой кожи времен Веронезе.

То, что Элспет лихорадочно дышала, железной хваткой обхватив его шею, впиваясь в его губы, словно желая пропасть и раствориться в нем, лишь утвердило его в решимости поддаться моментальному импульсу.

Позади остались поцелуи вместе с последними, разумными доводами. Он собирался овладеть ею.

И если бы не внезапный стук в дверь, он бы совершил это.

Элспет взвизгнула. Его губы поглотили звук, и спустя мгновение он поднял голову.

— Тихо! — Его голос был довольно хладнокровным, с учетом масштаба и силы его сексуально возбужденных, перегруженных эмоций. Усадив ее на софу, он устроился в соседнем кресле, скрестил ноги, чтобы скрыть возбуждение, и бросил: — Скажи твоей горничной, пусть войдет.

Стараясь унять дрожь в руках, Элспет затрясла головой.

— Я не могу, — прошептала она.

У него раздулись ноздри, и он сделал глубокий вдох.

— Войдите, — пригласил он, его низкий голос эхом отозвался в просторной комнате.

Заглянув в комнату, Софи бросила на свою мисс испытующий взгляд, затем оценивающе взглянула на Дарли.

— Они поднимают его по парадной лестнице, — сообщила Софи, распахнула дверь и вошла с чайником в руках. Поставив его на украшенный серебряной гравировкой поднос, она отнесла его к Элспет и оставила на столике у дивана. — Приведите в порядок волосы, милая моя, и выпейте чашку чая, — спокойно сказала она. — Это успокоит ваши нервы.

Вернувшись на место, она подобрала свое вышивание, словно актриса в пьесе.

Когда Графтон и Аманда вошли в гостиную, Дарли и Элспет пили чай, который, несомненно, способствовал появлению румянца на щеках леди Графтон.

Глава 6

— Подозреваю, что все прошло успешно? — поинтересовалась Аманда с заговорщицкой улыбкой.

— Не сразу.

— Но она не смогла устоять перед твоим шармом?

— Я не очень уверен в этом. — Он пожал плечами. — Возможно, она и была готова отважиться на какую-нибудь авантюру. Ей двадцать шесть, и она еще не познала вкуса поцелуя.

— Великий Боже! Значит, это правда — насчет Графтона и их брачной ночи.

— Похоже, так оно и есть.

— Такая наивность, Джулиус. — Аманда приподняла бровь. — В постели это может обернуться настоящим бедствием.

— Если случится так, — заметил он с едва заметной улыбкой, — то тебе не слишком долго придется удерживать Графтона на скачках.

— У тебя не хватит денег, чтобы оплатить столь отвратительное задание. — Она мотнула головой.

— А я уверен, что хватит… Алчность блеснула у нее в глазах.

— Его отсутствие стоит бриллиантов?

— Все, чего твоей душеньке угодно… Она прищурилась:

— Ты ведь серьезен на этот счет?

— Скажем, мне ужасно любопытно.

— Ну да, из-за ее невинности, это ведь в новинку для тебя.

Маркиз на мгновение задумался. Девственность леди Графтон не так уж притягательна, а вот ее роскошную грудь ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. С другой стороны, он вовсе не был склонен менять свои планы.

— Я думаю, сам факт, что она отважилась выйти за Графтона, интригует меня.

— Пожалуйста, — запротестовала она, — с каких это пор ты стал таким прекраснодушным?

Он смотрел на мелькавшие за окошком лесные заросли и полянки, словно ответ на его непривычное желание был в этой буколической идиллии.

— Ты же не слишком придерживаешься принципов, ты же сам знаешь.

Он оторвал взгляд от пейзажа.

— Прости, что ты сказала?

— И не смотри на меня так. Я хотела сказать, тебе надевать на принципы, когда речь идет об удовольствиях.

— Я мог бы поспорить с тобой и об этом. Неужели я такой уж упрямый и неуступчивый?

— Ты уступаешь, лишь когда, это устраивает тебя. Он мог бы сказать то же самое и о ней самой.

— Дело в том, что не знаю, чем эта леди так привлекательна, но что-то в ней есть, — заявил маркиз, не желая спорить о принципах или на самом деле вообще спорить о чем-либо. — Если бы ты была настолько любезна, чтобы послать записку Графтону с просьбой составить тебе компанию на скачках, я был бы чрезвычайно благодарен. — Подмигнул ей. — И, конечно же, можешь назвать свою цену.

Она поморщилась, сама мысль о том, что придется проводить время с Графтоном, вызывала отвращение. С другой стороны, от предложения финансового карт-бланша отказаться было невозможно:

— Как долго я должна развлекать старого сатира — на утренних скачках тоже или только на послеобеденных? Вы с его невинной женой уже согласовали ваши планы?

— Нам не хватило времени, — брови Дарли дернулись в спортивном азарте, — ибо мы были поглощены другим занятием.

— То-то я заметила, что леди выглядела возбужденной, когда мы вошли.

— У Элспет нет опыта во флирте.

— Элспет? Как нежно у тебя это прозвучало. — Аманда лукаво улыбнулась. — На самом деле, Джулиус, можно подумать, что эта смазливая малышка затронула твое очерствевшее сердце.

— Она затронула место, что находится чуть пониже сердца, — ответил он явно развеселившись. — И если бы нас не прервали…

— Тогда, похоже, я спасла тебя от подлинного бедствия. Графтон пристрелил бы тебя на месте.

— С другой стороны, появись ты минут на десять позже, я мог бы успеть удовлетворить мои плотские желания и мне не пришлось бы ждать до завтра.

— Тебе незачем ждать, — буркнула Аманда, бросив на него знойный взгляд.

Он уже подумал об этой возможности и нашел ее вполне приемлемой. Охваченный внезапной неловкостью — никогда в жизни он еще не отвергал секса — он почти принял предложение Аманды.

Но вместо этого словно со стороны услышал собственный голос:

— Мне, пожалуй, лучше поберечь силы на завтра.

— Ты шутишь. — Она-то знала, что Дарли мог заниматься любовью без устали сутки напролет.

— Я сегодня почти не спал. — Что было правдой, но, тем не менее, было лишь отговоркой.

— Если ты собираешься выставить меня, — надулась Аманда, — я ведь могу потребовать больше, чем только бриллианты.