Элспет дожидалась Дарли в постели, не в силах уснуть, когда его не было рядом. Она находилась во власти капризных причудливых эмоций, и его присутствие становилось необходимым, обязательным для нее.
Шокирующее признание для женщины, давно привыкшей самой принимать решения, отвечать за свою жизнь. Но теперь все было именно так.
Неопровержимый факт.
Как и будущий ребенок.
— Похоже, тебе нравится дома, — улыбнулась она.
— Именно так. А как ты переносишь всю эту суету? Он знал, как часто у нее случались перепады настроения в последнее время.
— Я просто сплошной комок нервов, но я рада вернуться в Англию.
— Успокойся, дорогая, — сказал Дарли, присаживаясь, чтобы стащить сапоги. — За тобой целая фаланга уэстерлендских гвардейцев во главе с моей матушкой, пожалуй, твоей самой надежной и лихой сторонницей. — Он стащил один сапог и швырнул его на ковер. — Она собирается устроить чаепитие в честь нашего возвращения домой на котором будут присутствовать король с королевой, дабы разом покончить со всякими сплетнями и слухами.
— О Господи, нет! — Элспет с широко распахнутыми глазами затрясла головой.
Второй сапог последовал за первым.
— Я то же самое сказал отцу, понимая, что прямо сейчас ты не готова к такому событию. Я поговорю с матушкой утром. Она сможет запланировать это на более поздний срок.
— Прости мою робость, но я действительно не вынесу сейчас публичный спектакль. Я знаю, что у твоей матушки самые лучшие намерения, но король! Да меня тут же вывернет наизнанку, вырвет прямо перед ним.
— Лишь бы только на него ничего не попало, — поддразнил Дарли, швырнув носки рядом с сапогами.
— Это тоже вполне вероятно. Пожалуйста, ну пожалуйста, обещай мне, что твоя матушка передумает.
— Возможно, мы сможем доставить ей удовольствие, занявшись покупкой детской одежды, — ответил он, развязав шейный платок и кинув его в кресло.
— Не думаю, что этого будет достаточно, чтобы избежать скандала… Неужели мы не сможем, вести тихий, приватный образ жизни, пока развод не будет оформлен окончательно? — взмолилась Элспет. — Я знаю, тебе абсолютно наплевать на скандал, но я-то пока не такая толстокожая.
— Я удержу матушку, не волнуйся, — успокаивал ее Дарли. — Мы придумаем что-нибудь, дабы развлечь ее.
— Ты слишком добр ко мне. — Элспет почувствовала, как все ее тревоги рассеиваются.
— Я могу быть еще добрее, если только пожелаешь, — ухмыльнулся Дарли, вставая и расстегивая желто-коричневый, шелковый жилет.
— Ну, отлично. — Элспет улыбнулась. — Я очень надеялась, что ты не слишком устал.
— Такого никак не может быть, когда ты ждешь меня. — С начала беременности Элспет становилась все более, влюбленной и жаждущей любовных ласк и утех. А последние две недели и вовсе превратились в торжество безудержной страсти.
— Я просто обожаю тебя. — Дернув за ленточку воротничка ночной рубашки, она одарила его зовущей улыбкой. — Слишком, даже лихорадочно, чрезмерно, необузданно и… — тут она подмигнула ему, — с нетерпением.
Он рассмеялся:
— Если ты и дальше будешь пребывать в столь любовном настрое, скоро нам незачем будет покидать спальню. — Куртка и жилет были тут же сброшены.
— Я ничего не могу с собой поделать. Прости меня. — Скинув рубашку, она отбросила край покрывала на постели, не стыдясь своей наготы и нескрываемого желания.
— А я не жалуюсь. — Стащив хрустящую крахмальную рубашку через голову, он бросил ее к ногам, неосознанно привычным движением разгладил и откинул назад волосы. — Я более чем счастлив, выделить время, чтобы все исполнить. — Он ухмыльнулся. — А теперь — с особенным энтузиазмом.
— Как это чудесно, ведь я просто не могу от тебя оторваться. Я никогда и ни от кого не слышала, что беременность сделает женщину столь похотливой. — Она поманила его пальчиком. — Мне необходимо коснуться тебя. Ведь мы целый день — столько бесконечных часов — не занимались любовью.
— Зато теперь я в полном твоем распоряжении, — заявил Дарли с улыбкой, на ходу расстегивая бриджи. — И на все обозримое будущее.
— Чудесно, чудесно, чудесно, — шептала она, не отрывая глаз от него. — И это все для меня? — промурлыкала она.
— Это всегда для тебя, — пробормотал он, мужчина, который прежде считал верность немыслимой, просто невообразимой.
Она чуть подвинулась, пока он забирался в постель.
— И это все для меня? — эхом повторил он, проведя кончиком пальца по пухлой окружности груди.
Он смотрел, как покачивается ее цветущая, в высшей степени, прекрасная, полная грудь, тот факт, что он мог приписать себе ее восхитительную, сочную спелость и готовность, еще больше возбуждал его. — Сначала я хочу оценить их пользу для дитя. — Это было новой модой у светских леди — кормить своих детей грудью.
— Нет, нет и нет, — воспротивилась она с милой гримаской. — Я хочу тебя.
— Ты имеешь в виду не меня, а его. — Он легонько похлопал по своей тугой плоти.
— Да, да, именно.
— Ладно, но только сначала я буду ласкать твою грудь. Это не займет много времени, — мягко заверил он. — А потом он будет в твоем распоряжении всю ночь.
— Всю ночь? — прошептала Элспет, от этой заманчивой мысли лихорадочная дрожь сотрясла ее тело.
— Да. Но только потом, — прошептал он, — после того, как ты позволишь прильнуть к твоей груди.
— Да, да. — Как она могла сказать «нет»? Она томилась от постоянного вожделения, это началось сразу после Гибралтара, когда ее охватила нестерпимая и неутолимая страсть, словно она испила какого-то приворотного зелья, действие которого возрастало вместе с беременностью.
— Сядь здесь, — прошептал он, устраивая ее повыше на подушках. — Пять минут. Смотри на меня.
Она оторвала взгляд от его возбужденной плоти.
— Можешь чуть подождать?
— Нет.
— Все равно придется. — Подчинять окружающий мир своей воле давно стало привычкой, и даже любовь не могла полностью укротить ее.
Она вся дрожала в ожидании обещанного наслаждения.
— Поторопись.
Ее полная грудь почть удвоилась в размерах, удлинившиеся соски потемнели. Скоро ей придется обновить свой гардероб, подумала она.
Импульсы и устремления Дарли не были совсем уж эгоистичными. Уж если кто и знал толк в любовных ласках, то маркиз давно уже удерживал титул чемпиона.
Он ласкал ее грудь с нежностью и умением — сильно, но не слишком, мягко потягивая так, что удовольствие струилось вниз, доходя до каждого трепетавшего нерва. В быстрой последовательности его новоиспеченная невеста, едва не задохнувшись, достигла почти безумного экстаза.