— «Сокол» быстроходен, — уговаривал он. — Я доставлю тебя домой за три дня. — В его взгляде запрыгали озорные искорки. — И компания лучше, чем на пакетботах [2] .
Трикси рассмеялась:
— Убедительный аргумент, месье Дюра. Ваша точка зрения не лишена достоинств.
— Благодарю вас. — Намек на согласие, прозвучавший в ее словах, его обрадовал. — Позвольте мне сопровождать вас домой, леди Гросвенор? — взмолился он, придав голосу максимум почтительности и вежливости.
— Будь я одна, не стала бы сомневаться, а так мне нужно подумать…
Он прильнул губами к ее губам, положив конец ее колебаниям. Его поцелуй воспламенял, дразнил, вселял надежду.
Но когда они подошли к карете и уже собирались в нее сесть, Трикси вдруг с пылкой прямотой объявила:
— Раз уж я позволила тебе сопровождать меня, хочу сначала увидеться с твоим адвокатом.
Паша опешил было, но тут же ответил как ни в чем не бывало:
— Никаких проблем.
— Пойми, я не хочу снова оказаться легковерной дурой, — сказала она и, взяв предложенную им руку, поднялась на ступеньку.
— Что ж, справедливо.
— Нам еще предстоит обсудить платья, — добавила она, блеснув глазами, когда он уселся рядом.
— Как угодно, — промолвил Паша с едва уловимой улыбкой на губах.
Платья уже лежали упакованные в экипаже.
— После визита к адвокату.
— Согласен.
Она вернулась. Паша добился своего.
Шарль Дудо был молод, красив и умен. В его облике — цвете волос и глаз, но главным образом в немалом росте — угадывалось его нормандское происхождение. В его жилах все еще текла кровь древнего викинга. Но после нескольких минут общения с ним его дипломатия и познания в области законодательства затмили великолепные внешние данные. Трикси не понадобилось много времени, чтобы понять, что Пашу с адвокатом связывали не только деловые, но и дружеские отношения.
Успокоившись после разговора с Шарлем, Мари принесла Трикси извинения.
— Паша рассказал мне о вашем ужасном несчастье. Не нужно извиняться, — заверила Трикси женщину с теплой улыбкой.
— Паша едва не задушил меня за то, что я невольно вас расстроила, — произнесла Мари, покосившись на Пашу.
Шарля эта история немало позабавила. Несмотря на смуглую кожу и легкомысленный вид, Паша обладал редкой способностью выглядеть ангелом во плоти.
— Не совсем так, — мягко возразил он. — Полагаю, Шарль, ты убедил Мари, что освобождение Гюстава не за горами, — сменил он тему разговора, не намереваясь публично обсуждать свои чувства к леди Гросвенор.
— Насколько это возможно при наличии той информации, что у нас имеется. Как я уже упоминал ранее, учитывая наши дипломатические отношения с Турцией, — подхватил Шарль, — мы не можем давать безусловные гарантии, хотя Гильемино на нашей стороне и все должно пройти более или менее гладко. Сегодня пополудни я отправлю послу депешу. — Он подал Паше карту. — Точное местонахождение Гюстава пока неизвестно, хотя последнее сообщение от него пришло из Патрога. Как ты знаешь, на каждом шагу придется давать взятки. Вероятно, это займет некоторое время, но, думаю, в две недели мы уложимся. Затем, устранив обвинения в предательстве и шпионаже, договоримся о цене выкупа за Гюстава. Обмены такого рода имеют широкое распространение. — Шарль ободряюще улыбнулся Мари. — Если все сложится хорошо, уже в этом месяце Гюстав вернется в Париж.
— А при каких обстоятельствах он попал в плен? — поинтересовался Паша, разглядывая карту.
Адвокат пожал плечами:
— Мари сообщили об этом ее римские друзья, но мы не знаем, насколько достоверна полученная информация. Их отряд находился под командованием Делижоржи, когда угодил к туркам в засаду.
— Когда это было?
— Три или четыре недели назад.
Паша нахмурился. Он дважды побывал в Греции с 1821 года, когда там началась война за независимость. В турецкой тюрьме заключенный мог умереть гораздо раньше. Три-четыре недели слишком большой срок.
— Ты можешь поторопиться? — Это был скорее приказ, чем вопрос.
— Все упирается в деньги, mon ami [3] , — ответил Шарль, откинувшись на стуле.
— Время — главный фактор, — заметил Паша и сложил карту.
— Гильемино мне обязан. В течение десяти дней он получит наше сообщение.
— Используй один из наших кораблей.
— Уже использовал.
— Меня, вероятно, некоторое время не будет в городе, но я оставлю сведения о моем местонахождении, чтобы в случае крайней необходимости меня можно было найти.
— Думаю, что сам справлюсь.
— Не знаю, как тебя благодарить, Паша, — прочувствованно сказала Мари. — Я не знала, к кому обратиться. Его семья от него отвернулась, и мои собственные обстоятельства…
— Поблагодаришь меня, когда Гюстав вернется, — вежливо перебил ее Паша. — Тогда мы съездим на выходные в Аржантей и попируем на славу.
— Как прошлым летом. Воспоминания заставили ее улыбнуться.
— На этот раз непременно научим тебя управлять парусом.
— Не уверена, что это возможно. Паша широко улыбнулся.
— В таком случае мы останемся там до тех пор, пока не добьемся успеха. — Паша перегнулся через стол и пожал Шарлю руку. — Ты отправишь Мари домой? — После того как Шарль кивнул, Паша подал руку Трикси. — Нам предстоит длинный путь, — обратился он к Шарлю и Мари. — Так что мы с вами прощаемся. Леди Гросвенор спешит как можно быстрее возвратиться домой.
Попрощавшись со всеми должным образом, они покинули контору адвоката и в скором времени Париж.
На первой почтовой станции за городом Паша сказал:
— Если хочешь добраться до Кента за три дня, мы не будем останавливаться.
— А как ты, не возражаешь?
— Ничуть.
— Тогда я согласна, — обрадовалась Трикси. Она не могла дождаться, когда наконец достигнет Берли-Хаус.
Они мчались на предельной скорости, меняя лошадей на каждой почтовой станции в рекордное время. Грумы и возницы Паши, имея все необходимое снаряжение и расписанный маршрут, работали дружно и слаженно. Паша, чтобы чем-то занять себя в дороге, пил, но Трикси от такого времяпрепровождения отказалась и только дивилась его способности потреблять столько вина.
— Тебе что-то не нравится? — спросил он, перехватив ее пристальный взгляд, когда раскупорил третью бутылку.
— Нет, просто… я… нет, конечно же, нет, — ответила она с некоторым напряжением в голосе.