Он резко сел и чуть не опрокинул поднос, который был в руках у Эммы. Она отошла на шаг и остановилась, застенчиво улыбаясь. На ней было очень милое бледно-розовое платье.
— Уже почти одиннадцать, — сообщила она.
— Бог ты мой!
Джейсон редко просыпался так поздно.
— Я уже давно не сплю, — продолжала Эмма. — Как видишь, успела пройтись по магазинам. В шкафах есть только чай, кофе, сахар и туалетная бумага. Я подумала, что тебе понадобится что-нибудь более существенное. — Она поставила поднос на прикроватный столик. — Я знаю, ты любишь на завтрак мюсли, но, по-моему, в свадебном путешествии можно отойти от традиций. Мне захотелось купить для тебя что-нибудь поизысканнее. Я права?
Джейсон перевел взгляд на поднос и увидел стакан грейпфрутового сока, яичницу с ветчиной и помидорами, грибной жульен, два идеально подрумяненных тоста и кусочек масла. Под большой тарелкой лежали две симпатичные бумажные салфетки.
— Ты совершенно права.
Он облокотился на спинку кровати, не забыв незаметно поправить простыню, чтобы Эмму не смущала его нагота. Он уже заметил, что наутро к не словно вернулась прежняя невинность. Вместо чувственной и страстной женщины, какой она была ночью, перед ним опять оказалась та Эмма, с которой он когда-то познакомился. Чуть стеснительная. Чуть чопорная. И очень старомодная.
Прежде всего ему хотелось отправиться в ванную, но он решил, что сделает это попозже, когда Эмма выйдет.
— Что за роскошь, Эмма! Не надо было…
— Конечно, надо! Ведь ты мой муж.
Что-то сжалось у него внутри. Он не знал, радость ли тому причиной, или это подступает тоска. Во всяком случае, она не сможет сказать, что ночью всего лишь выполняла свои обязанности. Ей все понравилось, хотя потом она плакала.
Джейсон решил, что ему не следует падать духом. Он замыслил жениться головой, а не сердцем. И он получил то, чего добивался. Жену, которая вышла за него, руководствуясь разумом, а не чувствами. И он должен быть горд за то, что его тело доставило ей такое удовольствие.
Если бы он мог быть уверен, что ее влекло именно его тело…
— Скоро я принесу тебе кофе, — ласково сказала Эмма. — А пока пойду разберу твои вещи.
— Нет! — Он подскочил, и Эмма испугалась. Вот это лишнее, Эмма, — добавил он значительно спокойнее. — Я не знаю, чему твоя тетка учила тебя относительно обязанностей жены, но я не хочу, чтобы ты считала себя моей прислугой. Я сам отлично могу позаботиться о себе. И со своей одеждой я справлюсь. Я умею и стирать, и гладить. Мне, правда, не приходилось этого делать. Ко мне по понедельникам и четвергам приходит работница. Стирка и общая уборка — на ней. Ты ее знаешь. Джоанна Хэтфилд. Она мать-одиночка, и ей нужны деньги. И я не собираюсь ее увольнять из-за того, что женился.
Казалось, Эмма была так смущена и расстроена, что не находила слов.
— Эмма, я женился ради тебя, — твердо продолжал Джейсон, — а не ради того, чтобы получить бесплатную домработницу. Я не возражаю, если ты будешь готовить, потому что ты прекрасно это делаешь. Но посуду каждый вечер я буду мыть сам.
В ее глазах мелькнул испуг.
— Нет, я тебе не позволю. А что скажут люди?
— Мне абсолютно безразлично, что они скажут. Ты говорила, что хочешь по-прежнему работать в кондитерской. Когда оба супруга работают, они должны делить домашние обязанности.
— Но у тебя работа отнимает намного больше времени.
Она скромно улыбалась. Какая же она милая!
— Когда я буду очень занят, так и быть, разрешу тебе развращать меня и ты будешь мыть посуду.
Она все еще неуверенно улыбалась.
— Ну, если ты так говоришь…
— Да, говорю. Итак, чем ты сегодня хочешь заняться?
Джейсон неожиданно заметил, что она посмотрела на его обнаженную грудь, а затем на смятые простыни. Щеки ее немедленно порозовели, когда она вновь подняла глаза.
— Даже не знаю, — сказала Эмма, слукавив. Ее лицо красноречиво говорило, что она хочет провести день в постели с ним. Но не осмеливается говорить это вслух. — Как захочешь ты, — добавила она.
Такое предложение не отвергнет ни один мужчина, не говоря уже о том, кто влюблен в прелестную девушку. Мерзкие мысли о Рэтчитте — в сторону! Надо сосредоточиться на этой минуте. А сейчас Эмма хочет его. Его. Своего мужа.
Но сначала нужно кое-что сделать. Позавтракать. Принять душ. А потом… потом он с радостью исполнит ее желание. И как исполнит!
— Дай мне полчаса, — попросил Джейсон, не отрывая взгляда от лица Эммы. — Черт возьми! — воскликнул он и резко приподнялся. — Я совсем забыл об одном деле.
Эмма быстро взглянула на него.
— Не понимаю, о чем ты, — сказала она со всей серьезностью. Разве у нас есть еще какие-то дела?
Он улыбнулся и поцеловал ее очаровательные розовые губы.
— Мое дело — знать, твое дело — понимать.
Они занимались любовью весь день напролет. Во всяком случае, Джейсон весь день напролет занимался любовью с Эммой. Пока еще не следует отходить от этой формулировки. Он не должен торопиться и передавать ей инициативу в том, что кажется любви, даже на стадии ласк. У них впереди достаточный срок, чтобы подождать, когда наступит время для более откровенных действий.
Ему не нужна вторая Адель. Ему нужна вот эта невинная, неискушенная Эмма, которая получает невероятное удовольствие от самых простых ласк. Вот она стыдливо прикрыла грудь простыней, а щеки ее еще слегка горят после пережитого наслаждения.
— Оставайся здесь, — сказал он и спустил ноги на пол. Но, обойдя кровать, он не обнаружил своей одежды, которую, он был уверен, оставил на стуле. — А где этот мой дурацкий смокинг?
— Я… ну… я его повесила. Это еще до того, как ты попросил меня этого не делать, — поспешно добавила Эмма. — Он валялся на полу вместе с другими твоими вещами.
Он изобразил негодование и тут же рассмеялся.
— Ты получаешь прощение. Куда ты его повесила?
Она кивнула вправо, в сторону шкафа. Джейсон нырнул туда и извлек темно-зеленую бархатную коробочку, которую быстро спрятал за спиной, прежде чем обернуться к Эмме.
— Что ты прячешь? — живо спросила она.
— Ничего особенного.
Он окинул взглядом свое отражение в зеркале, потом снова посмотрел на Эмму и обнаружил, что она краснеет. Ни разу за три года он не видел, чтобы Адель краснела. Весьма вероятно, она на это просто неспособна.
Эмма улыбнулась.
— Хватит вгонять меня в краску. Говори, что там у тебя.
— Может быть, просто отдать тебе?
— Да, — ответила она и озорно добавила: — Карты на стол!
— Ты, кокетка!