— Тогда что? — Оливия решила идти ва-банк. Пусть он прояснит все раз и навсегда!
Она увидела, как босс открыл рот.., и закрыл его. На скулах заиграли желваки.
— То, что босс решил отдохнуть в компании ценного работника после напряженной трудовой недели, резко сказал он, — что мужчина решил сделать приятное женщине, которую уважает и которой восхищается, что одинокое человеческое существо мужского пола решило поужинать в компании приятной женщины, чтобы не возвращаться в пустой холодный дом.
Оливия услышала боль в голосе Льюиса, и ее сердце рванулось навстречу ему. Этим вечером она настолько защитилась на собственных проблемах, что ни разу не подумала о нем. Конечно, он одинок. Очень одинок. Видимо, именно одиночество сделало его столь легкой добычей на той рождественской вечеринке.
Может, сказав о ребенке, она облегчит его одиночество? Уменьшит боль, нанесенную Диной?
— Льюис…
— Что?
Во второй раз за этот вечер официант прерывал их в самый судьбоносный момент. Но если в первый раз они вернулись к прерванному разговору, то сейчас Оливия спохватилась и поняла, что чуть было не совершила самую большую ошибку в своей жизни.
Пока Льюис пробовал вино, пока официант разливал его по бокалам, она сумела взять свои эмоции под контроль. Оливия решила, что было бы преждевременно сообщать Льюису о беременности. Она должна узнать его получше, прежде чем подвергнуть себя и ребенка жесточайшему испытанию. Оливия уже давно решила для себя, что лучше растить ребенка одной, чем обречь его на нелюбовь и пренебрежение отца.
Нет, она пока не скажет Льюису о малыше.
— Что ты хотела мне сказать? — немедленно вернулся к прерванному разговору Льюис, как только официант отошел.
— Я?
— Ты начала что-то говорить.
— А, да.., я.., я не люблю шабли. Льюис чуть не поперхнулся.
— Тоща почему ты не сказала сразу? Я бы заказал что-нибудь другое. Сладкое или сухое? Белое или красное?
— Нет, спасибо. Минеральной воды.
— Бокал вина не повредит, Оливия. Он поможет расслабиться, и ты почувствуешь себя лучше.
Наверняка, но всем известно, что беременным алкоголь противопоказан.
— Спасибо, но я все-таки остановлюсь на минеральной воде.
Лицо Льюиса исказилось от гнева.
— Так вот что ты обо мне думаешь! Ты решила, что я привез тебя сюда, чтобы напоить и воспользоваться твоим состоянием, да?
Оливия оцепенела.
— Боже мой, Льюис! О чем вы говорите? Это последнее, что могло бы прийти мне в голову.
— А зря, — мрачно пробормотал он. — Потому что это не последнее, что приходит в голову мне!
Оливия широко раскрыла глаза, а Льюис усмехнулся.
— Неужели я сказал это? — произнес он с нескрываемым удивлением. — Оправдаться могу лишь тем, что думать и хотеть — это не значит делать. Да, Оливия? Если бы мужчин карали за их сексуальные помыслы, последние экземпляры уже были бы занесены в Красную книгу. Я где-то прочитал, что мужчина думает о сексе в среднем раз в десять минут. Это, конечно, преувеличение. — Губы Льюиса скривились в лукавой улыбке. — Я думаю, что раз в одиннадцать-двенадцать минут.
Блестящие от возбуждения синие глаза Льюиса блуждали по ее изумленному лицу, пока не остановились на ее приоткрытых губах. Увидев в глубине этих глаз недвусмысленный сексуальный призыв и еле сдерживаемое желание, Оливия быстренько закрыла рот. При этом ироничная улыбка на лице босса стала еще шире.
— Насколько я понимаю, в понедельник на своем столе я буду иметь удовольствие видеть твое заявление об уходе?
Оливия чуть не застонала. Его слова, его взгляд, слова об удовольствии и столе в офисе увлекли ее мысли в мир сексуальных фантазий, где она вновь была смелой и страстной женщиной…
Последствия не заставили себя ждать. Ее пульс участился, соски затвердели и наверняка проступили острыми пиками из-под тонкого шелка блузки. Слава Богу, что она не сняла жакет!
— Я.., я не думаю, что это необходимо, — выдавала она из себя.
— Я удивлен.
— Я тоже, — парировала Оливия. Она была вынуждена признать, что после возвращения стала намного острее реагировать на мужественную красоту своего босса. Но она не ожидала от себя столь острой чувственной реакции на его признание. И теперь в этом не обвинишь шампанское.
Ее матушка пришла бы в восторг, но Оливия не была настроена столь оптимистично. Ведь Льюис, по сути, выразил только свое сексуальное желание, и ничего больше, а также признался, что очень одинок.
Оливия была почти уверена, что в ее объятия его толкнули одиночество и разочарование. Любовные интрижки между боссом и секретаршей — явление весьма распространенное. Работа бок о бок по многу часов изо дня в день невольно рождает ощущение близости и легко перерастает в нечто большее.
Ее мать наивно полагает, что секс — это единственный способ завоевать мужчину. Оливия не была с ней согласна. Мужчины очень легко разделяют любовь и секс. Они могут получать удовольствие от занятий сексом, не испытывая к своей партнерше, по сути, никаких чувств. До сих пор Оливия была уверена, что женщины устроены по-другому. Но теперь уже сомневалась в этом.
Чем вызваны ее сексуальные фантазии и влечение к Льюису? Эмоциональными и сексуальными факторами? А вдруг она влюбилась в отца своего будущего ребенка? О господи, только не это!
Льюис склонил голову набок и внимательно следил за сменой выражений на ее лице. Заметив это, Оливия испугалась, что румянец, выступивший на ее щеках, может невольно выдать ее мысли. От этого ей стало еще хуже — ее бросило в жар, сердце застучало, как паровой молот, а пики сосков, казалось, готовы были проткнуть даже плотную ткань жакета.
— Хочешь, я дам торжественную клятву, что больше ни словом, ни взглядом не посягну на твое целомудрие? — спросил он с шутливой иронией.
Вопрос таил подвох. Сказать “да” — притворство, сказать “нет” — провокация.
— А вы готовы? — уклонилась Оливия от прямого ответа.
— Только если не будет другого выбора, — честно признался Льюис. — Я не хочу потерять тебя, Оливия.
— Я это поняла.
Как до обидного легко он отказался от своих притязаний, лишь бы она оставалась его секретаршей! Да, босс испытывает к ней явно не всепоглощающую страсть, иначе так легко он бы не сдался. И все-таки это лучше, чем когда он смотрел на нее как на пустое место.
— Мне кажется, официант хочет предложить нам меню, — перевела Оливия разговор в другое русло.
Вечер в роскошном ресторане превратился в пытку. Во всяком случае, для Оливии. Льюис с видимым удовольствием съел свою половину блюда из морепродуктов, которое готовится на двоих, и практически в одиночку выпил всю бутылку вина. Оливия едва притронулась к великолепной еде, поскольку от волнения у нее начисто пропал аппетит. Оливия смогла лишь немного расслабиться, когда их разговор коснулся безопасной темы — работы.