– Кому сказал? – повысил голос Мазур. – Сесть, руки на колени. По-русски не понимаете, что ли?
И увидел, как лицо у разоруженного мгновенно изменилось: на нем мелькнула словно бы яростная надежда. Смотрел, как человек, которому предложили дернуть за кольцо при совершенно неизвестных последствиях, – то ли чека гранаты окажется выдернутой, то ли это откроется банка пива…
– Кто такие? – спросил Мазур. – Они что, в самом деле по-русски не понимают?
Тот закивал. Чуть подумав, Мазур высыпал патроны рядом с полуразобранным автоматом, натянул шапочку и коснулся пальцами виска:
– Майор Сергеев. Прапорщик Савельева. Вэчэ двадцать один восемьсот семьдесят пять, рота охраны. Как попали в расположение объекта и что тут делаете?
Он ожидал любой реакции, но не взрывоподобного всплеска эмоций – пленника прямо-таки подбросило, как от удара током, он не воскликнул даже, радостно заорал:
– Товарищ майор! – и попытался вскочить.
– Сидеть! – приказал Мазур. – Кто такой?
Тот плюхнулся наземь с блуждавшей по лицу улыбкой идиотской радости, зачастил:
– Товарищ майор, капитан Кутан Жаксабаев, Советская Армия… то есть была… потом немного в киргизской, только там пошли такие сокращения…
– Спокойно, – сказал Мазур, опустив дуло автомата чуть пониже. – И конкретнее.
– Капитан Жаксабаев, Тракайская воздушно-десантная дивизия, командир роты разведки… Командир дивизии – генерал-майор Рудницкий, начальник штаба – полковник Архутин, последнее место дислокации перед расформированием – Завьялово Тульской области…
Увы, Мазур проверить это никак не мог – не настолько хорошо знал наименования дивизий бывшей Советской Армии и фамилии командиров. Другое дело – кое-какие иностранные армии, тут он в момент поймал бы на вранье любого…
– А эти? – кивнул Мазур на троицу.
– Это китайцы, товарищ майор, – он повернулся к спутникам и громко сообщил: – Ребята, все в порядке, это военные, мы куда-то к военному объекту вышли…
Мазур поднял брови – капитан произнес это на английском, пусть и далеком от совершенства, безусловно не позволившем бы выдать себя за аборигена где-нибудь в Австралии или графстве Кент. Но все же это был довольно сносный английский, изучавшийся определенно не в рядовой советской школе.
Для проверки он громко сказал остальным по-английски:
– Сесть. Руки на колени.
Они моментально выполнили приказ – правда, только двое, а третий, по всему видно, всего лишь равнялся на товарищей, команды не понял.
– Имя, подданство, место жительства? – Мазур дернул стволом в сторону того, что поднялся первым.
Тот торопливо, где-то даже подобострастно ответил:
– Ван Ши-кай, господин офицер. Китайская Народная Республика, город Байцзы. По торговая делам пришел в Советский, родственник, которым здесь, никогда не шпион…
– Хэнь хао [23] , – нетерпеливо сказал Мазур, знавший с дюжину китайских слов. Продолжил по-английски: – Довольно. Остальные?
– Остальный тоже китайца. Приходили по-через граница…
– Дома людей много-много-много, работа меньше… – вежливо щурясь, вмешался второй. – Советски хороший, земли много-много-много, работа… Господин офицер, наша согласен сидеть в тюрьме сколько надо, посадите настоящая зона…
– Странное желание, – хмыкнул Мазур. – Что, согласны?
– Согласны, согласны! – горячо подтвердил китаец. – Посадите все настоящая зона, где государство…
– Помолчите пока, – сказал Мазур, повернулся к тому, кто назвал себя капитаном. Вспомнил, что безошибочный способ проверить кое-что все же есть. – Кто командовал дивизией в семьдесят девятом?
– Генерал-майор Ерпылев.
– Начальник штаба?
– Подполковник Семыко.
– Где он сейчас?
– Как это? Его ж в цинке привезли из Кунене…
Это уже было гораздо интереснее. Названный Жаксабаев говорил чистую правду. В семьдесят девятом, когда к гидроузлу в Кунене практически прорвалась мощная колонна бронетехники и под ударом отборных юаровских десантников рухнула кубинская линия обороны (а так называемая ангольская армия попросту улетучилась куда-то в небытие, учинив грандиозный драп), именно Тракайская дивизия была в пожарном порядке, при полной секретности выброшена навстречу. И показала потомкам буров, что почем. Правда, потери были такими, что не подходили даже под стандартно-обтекаемый термин «значительные». Как раз в те веселые времена Мазур и резался под водой с «тюленями» Ван Клеена…
– Вообще-то это ничего еще не доказывает, – сказал Мазур.
– Товарищ майор, ведите на объект! – заторопился Жаксабаев. – Я же не требую, чтобы вы мне на слово верили, пусть особый отдел разбирается, сколько положено. Должны же остаться копии всех документов в Москве… в военно-учетном… – он даже привстал. – Я одного прошу – доставьте в особый отдел, или в КГБ, как там оно теперь называется… Только в милицию не надо. Милиция тут ни при чем, но дело такое, что лучше в госбезопасность…
– Вы что, голубки, с каторги бегали? – спросил Мазур.
– Вот то-то и оно, что с каторги. С частной.
– Это как? – спросил Мазур. Перехватив жадный взгляд, бросил капитану зажженную сигарету – Рассказывайте подробно, но не размазывайте.
– А может, сразу в особый отдел?
– Я здесь решаю, – сказал Мазур командным тоном.
– Есть… В общем, дивизию вывели из Литвы в чистое поле. И пошло расформирование – ну, не мне вам объяснять… Все рассыпалось за неделю. Ни техники, ни материальной части, ни самой дивизии, а какое было подразделение… Кол бы осиновый Меченому в жопу…
– Давай без лирики, – поторопил Мазур.
– Есть… Вызвали, сунули документы и объяснили, что я теперь вольный, как ветер. Семьи не было, я холостой, погулял немного по Туле, съел знаменитый пряник, посчитал оставшуюся денежку – как раз хватило на билет до суверенной Киргизии. Пришел в министерство обороны, сначала обрадовались, сулили золотые горы и генеральские погоны, только эйфория быстренько прошла, и оказалось, что настоящая армия Киргизстану не по карману и не по зубам… Но послужить я там успел. Полтора месяца. Потом опять вызвали, опять сунули документы, объяснили, что снова свободен, только на сей раз по-киргизски, вот и вся разница… Ветерку хорошо, он жрать не хочет… А делать я ничего не умею. Кроме грамотного командования ротой разведки. Звали в охрану к одному баю, который в Чуйской долине ударными темпами поднимает сельское хозяйство…
– Конопельку сеет? – усмехнулся Мазур.