На лице Завье проступило нечто похожее на улыбку, его губы дрогнули, а глаза с томной медлительностью скользнули по ее длинным ногам.

- Это говорит неудавшаяся солистка?

- Может быть. - Табита пожала плечами.

Вот черт! Что это с ней? Почему под его взглядом она чувствует себя какой-то ничтожной эстрадной танцовщицей? - Но, если хотите знать, я очень хорошо справляюсь со своей работой, рассердилась Табита. - Вы, конечно, можете смеяться над тем, как я и ваш брат зарабатываем себе на жизнь, но, чтобы честно работать, не обязательно влезать в строгий костюм. Мы приносим людям радость.

- О, уж в этом я уверен. - Черные глаза Завье вновь скользнули по фигуре Табиты, а она снова прокляла себя самыми последними словами за то, что дала повод для насмешек. - Успокойтесь. - В первый раз за это время Завье улыбнулся ей. Но стоило Табите немного расслабиться, как в его голосе снова послышались язвительные интонации, и по ее спине пробежал холодок. - Я хочу сказать, что, раз уж у вас на пальце такое кольцо, вы сможете навсегда забыть о танцах.

Желтовато-зеленые глаза Табиты вспыхнули гневом.

- Я люблю свою работу, очень люблю! А если вы и впрямь думаете, что я с Эйденом потому, что лелею надежду выйти за него замуж и войти в вашу миленькую семейку, - она криво усмехнулась, - то вы и сами не представляете, как глубоко заблуждаетесь.

Запальчивый ответ Табиты не произвел на Завье ровно никакого впечатления.

- Посмотрим, - мрачно обронил Завье. - Вот только что-то мне подсказывает, что приятных неожиданностей для меня не будет.

В этот момент появился Эйден, который совершенно не заметил повисшего в воздухе напряжения.

- Как славно, что вы поладили, - дружелюбно улыбнулся он. - Скажи, Завье, разве она не красавица? - Эйден обнял Табиту за талию и неловко чмокнул в щеку.

- Конечно, красавица, - насмешливо подтвердил Завье, улыбаясь. Но эта улыбка не могла скрыть угрозу, таившуюся в его глазах. Прошу простить меня, но я вынужден вас покинуть. - Он небрежно кивнул, почти не оборачиваясь в сторону Табиты, которая молчаливо стояла в стороне. - Приятно было познакомиться.

То, что ему не было приятно, - это точно, размышляла она, глядя вслед удаляющемуся Завье, но опыт запоминающийся. Беда в том, что Табита никак не могла для себя решить, хочет она его повторения или нет.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Казалось, праздничному застолью и поздравительным речам не будет конца. Но слова Завье отравили Табите весь ужин. Она вяло ковыряла вилкой в тарелке и довольно много пила.

Табита возненавидела Завье Чемберса.

Эйден тоже был в страшном раздражении.

"Неизбежное следствие пребывания в кругу семьи", - догадалась Табита. Его твердое обещание не бросать Табиту во время вечеринки с каждым выпитым бокалом забывалось все больше, и в итоге почти весь вечер Табита коротала в одиночестве, как незадачливая дама, которой не досталось кавалера. Эйден же расхаживал по залу, время от времени возвращаясь к столу, но только затем, чтобы снова наполнить бокал.

- Осторожно, Эйден, - предупредила Табита, когда он в который уже раз залпом опрокинул в себя очередную порцию спиртного.

- Чтобы спокойно взирать на этот паноптикум, нужно хорошенько принять на грудь. - Эйден виновато улыбнулся. - Прости, похоже, кавалер из меня никудышный. Гляжу на них, и просто с души воротит. А как тебе все это?

Табита пожала плечами.

- Неплохо. А я и не догадывалась, что ты из такой богатой семьи. Ты должен был предупредить меня. - Табита жестом указала на зал.

Виндзорский отель был самым дорогим и шикарным в Мельбурне, и от роскоши бального зала, в котором устраивался свадебный прием, прямо-таки захватывало дух.

- Зачем? Я и так еле-еле уговорил тебя прийти. А если бы ты знала, что здесь будет, я и силком бы тебя сюда не затащил.

Кисло уставившись в свою рюмку, Эйден тихонько икнул.

- Таб, - начал он мягко, - что с тобой сегодня случилось? Прежде чем ответить "ничего", вспомни, что мы давние друзья и поэтому притворяться друг перед другом, будто все нормально, когда что-то явно не в порядке, бессмысленно. Ведь тебя не свадьба расстроила, правда? Что случилось-то?

Табита молчала, теребя свои рыжие локоны и наматывая их, как маленькая девочка, на свои длинные пальцы.

- Твоя бабушка? - Эйден понял, что попал в цель, увидев, как Табита закусила губу. - Ну, и что она учудила на этот раз? - в голосе Эйдена послышались шутливые нотки. - Продала фамильные драгоценности?

Табита подняла голову. Ее глаза оставались серьезными.

- У меня совсем другая семья, Эйден. Фамильных драгоценностей у нас нет. Прости, прибавила она, - ты ведь не виноват в этом.

- В чем "в этом"? Таб, скажи наконец, что происходит.

- Она перезаложила свой дом, - выдохнула Табита, до того невольно сдерживавшая дыхание, - чтобы уплатить карточные долги.

- Если не ошибаюсь, ты уже говорила об этом месяц назад, - заметил Эйден. - Ты же ходила с ней в банк и помогла все оформить. Разве она теперь не может расплатиться с долгами?

- Она взяла ссуду, - странно дрожащим голосом продолжила Табита, - и сразу же проиграла ее в казино на игровых автоматах.

- Что, всю?

Эйден открыл рот и вытаращил глаза. От его сочувствия Табите легче не стало, и она хмуро кивнула.

- Итак, у нее остаются все старые долги, из-за которых было столько проблем, плюс большие новые.

У Табиты к горлу подступили слезы. Когда подошел официант, она, отказываясь от вина, накрыла свой бокал рукой, зато Эйден решил пополнить истощившийся запас.

- Позволь мне помочь тебе. - Табита возмущенно помотала головой, но Эйден продолжал, не обращая внимания:

- Да брось ты! Милая, ведь для меня это капля в море. Я еще не поделился с тобой радостной вестью: вчера я продал картину!

- Эйден! - От радости Табита взвизгнула и обняла Эйдена. - Вот это новость так новость!

- Табита, пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Вернешь, когда сможешь. Мы идем в гору, дорогая моя, - Эйден широко улыбнулся, - я это чувствую.

Но Табита покачала головой.

- Ты - может быть. Что касается меня, то тут более уместно выражение "катиться под гору". Она снова помрачнела. - Меня пригласили на просмотр для следующей постановки.

- И что тут такого? - Эйден пожал плечами. Ты пройдешь его.

- Может быть, но до сегодняшнего дня меня принимали просто так, без просмотра. Для меня всегда находилась партия. Все оттого, что я старею.

- Господи боже мой! Да тебе всего двадцать четыре!

- Мне двадцать девять, - поправила Табита, натянуто улыбнувшись. - Я не могу принять деньги, не будучи уверенной, что смогу отдать долг.