Сгущались сумерки. Марк Уинчестер в который раз отошел от табунщиков, сидящих вокруг костра, и уставился на далекие холмы, опоясывающие бескрайние равнины.
Рабочие не обращали внимания на его странное поведение. Они знали, что он любит держать свои мысли при себе, и к тому же он все-таки их хозяин, владелец скотоводческой фермы «Кулаба Уотерс». А Марк был рад, что его люди не догадываются, что с ним происходит. Он и сам с трудом верил тому, что постоянно думает о девушке, с которой познакомился всего полтора месяца назад в Лондоне. И даже сейчас, во время первого сгона скота на недавно приобретенной ферме, он не мог выбросить из головы мысли о ней.
Вся его жизнь сосредоточена здесь. Это забота о поголовье и создание на аутбэке [1] своей «империи». До сих пор женщины были для него всего лишь приятным развлечением на вечеринках и скачках, которые он изредка посещал. Но как бы он ни старался забыть Софи Фелшем, мысли о ней преследовали его вот уже полтора месяца.
Даже сейчас, после тяжелого дня, он смотрит на темнеющее небо, а видит перед собой Софи. Видит такой, как в тот день в Лондоне. Вот она идет по проходу к алтарю в бледно-розовом платье подружки невесты. В руках — розы, серые глаза сверкают, а прелестные губки сложились в очаровательную улыбку. У нее чистая, белоснежная кожа. Такая нежная на ощупь…
Они провели вместе упоительную ночь. Это была их единственная ночь, после которой они расстались, решив, что больше не увидятся. Марк сам на себя дивился: как он мог не придать этому значения? Словно для него ночь с красивой незнакомкой — дело обычное…
На следующий день он улетел в Австралию. Не было ни теплого прощания, ни обещаний снова встретиться.
— Эй, босс!
Марк обернулся.
— Вам звонят! — Молоденький табунщик махал зажатым в руке мобильным телефоном. — Это женщина! Она, кажется, англичанка! У нее выговор такой забавный!
Марк вздрогнул, словно в него всадил пулю невидимый снайпер. Сидящие у костра работники перестали разговаривать и уставились на него. Ему вдруг стало тяжело дышать. Стоило только услышать слово «англичанка», как кровь сильнее запульсировала в жилах.
Но этот звонок не может быть от Софи. Единственный человек в Англии, кому известен номер его телефона спутниковой связи, это Тим, а Тим знает, что по этому номеру можно звонить только в исключительных случаях. Значит, женщина с английским акцентом, которой понадобилось срочно с ним связаться, — молодая жена Тима, Эмма. Марк летал в Англию на их свадьбу и был шафером. На прошлой неделе он получил от них по электронной почте сообщение, что они вернулись домой после медового месяца и очень счастливы. Что же могло случиться?
Марк придал лицу невозмутимое выражение, хотя не на шутку встревожился. Парнишка с ухмылкой подбежал к нему, держа телефон на вытянутой руке, словно это был олимпийский факел.
— А у нее приятный голосок.
Марк холодно взглянул на него и отвернулся. Поднеся телефон к уху, он приготовился к дурным новостям.
— Алло! Марк Уинчестер слушает.
— Алло!
Голос женщины звучал взволнованно. Связь была отвратительная. Неужели садится батарейка?
— Это Марк Уинчестер?
— Да, я. Эмма, это ты?
— Нет, это не Эмма.
Он нахмурился.
— Марк, это Софи. Софи Фелшем.
Марк едва не уронил телефон и с трудом перевел дух.
— Ты, наверное, не ждал моего звонка, — произнесла она прерывающимся голосом.
Марк через плечо посмотрел на мужчин, сидящих у костра. Те быстро отвели глаза в сторону, но он прекрасно знал, что они ловят каждое его слово. Подавив раздражение, Марк решительным шагом пошел в сторону от лагеря. Под сапогами для верховой езды хрустели песок и мелкие камешки. Прокашлявшись, Марк произнес:
— Софи, какая приятная неожиданность. У тебя все в порядке?
— Не совсем.
— Что-то случилось у Эммы и Тима?
— Нет-нет, у них все хорошо. Дело касается нас с тобой. В общем… я думаю, тебе это не понравится.
Марк занервничал.
— В чем дело? Что случилось?
— У меня будет ребенок.
Марк застыл как вкопанный.
Этого не может быть.
— Марк, прости. — По ее голосу он понял, что она плачет.
Ему стало трудно дышать.
— Обед готов! — раздался за спиной крик повара.
Кругом раскинулись золотистые равнины аутбэка, яркий шар солнца быстро скрывался за горизонтом. От ветра шуршала трава и дребезжала железная крыша навеса над кухней. Пролетела, хлопая тяжелыми крыльями, стая белых какаду. Мир продолжал жить обычной жизнью, а девушка в Англии плакала в телефон, и Марку представилось, что он одновременно находится в двух реальностях.
— Я… я не понимаю. — Он торопливо отошел еще дальше от лагеря и понизил голос. — Мы же предохранялись.
— Я знаю. — Софи всхлипнула. — Но что-то не сработало.
Марк прикрыл глаза. Они с Софи создали новую жизнь? Ладони стали влажными, на лбу выступил холодный пот.
— Ты абсолютна уверена? Ошибки быть не может?
— Абсолютно уверена, Марк. Я вчера ходила к врачу.
Он хотел спросить, почему должен считать себя отцом ребенка, но у него не повернулся язык произнести эти жестокие слова.
— И… Как ты себя чувствуешь?
— Сносно…
Тут на линии снова начались помехи, и слова Софи потонули в треске.
— Прости. Я тебя не слышу.
Марк отошел еще дальше, попытался отрегулировать связь и услышал конец фразы:
— …я подумала, что могла бы прилететь к тебе. И поговорить.
— Да, конечно. — Марк огляделся. Не ослышался ли он? Софи хочет прилететь сюда? Он повысил голос: — Я еще неделю буду сгонять скот, но как только вернусь на ферму, тут же тебе позвоню по обычному телефону. И тогда мы сможем обо всем поговорить.
Снова начались помехи, и он не был уверен, что она его услышала. Затем связь прервалась. Марк выругался. Черт бы побрал эту батарейку! Неужели Софи подумала, что он намеренно отключил телефон?
Стало совсем темно. На деревьях, растущих вдоль ручья, защелкали цикады. Повеяло прохладой, как всегда бывает в аутбэке с приближением ночи. Но Марку сделалось холодно не от этого.
Ребенок.
Он станет отцом.