Люк прислонился к колонне и наблюдал за женщинами. Он был невероятно красив даже после утомительного перелета.
— Привет, Нони, — улыбнулся он в ответ. — Мы сделали остановку в «Мингари». Надо было передать кое-что. Карен накормила нас ланчем.
— Она очень милая. Только выбраться оттуда было нелегко, — пошутила Сторм. — Надеюсь, папа ждал не слишком долго?
— Наоборот, — сообщила Нони, разглядывая Сторм. Майор ждал дочь уже несколько месяцев. — Так вы не хотите чашечку чая?
— Никогда не отказывалась от чашечки чая, Нони, — улыбнулась Сторм. — Черный, с долькой лимона.
— Ну я пойду, — произнес Люк. — Меня ждут дела.
— Майор ждет тебя тоже, Люк, — сказала Нони, хотя в глубине души считала, что дочери лучше поговорить с отцом наедине.
— В другой раз, Нони, — ответил Люк устало.
— Нет. — Сторм пристально посмотрела на него. — Почему этот визит должен отличаться от остальных? Тебе лучше пойти со мной, Люк.
— Даже если так, — процедил сквозь сжатые зубы Люк. — Скажи Майору, что у меня неотложные дела.
— Конечно, — ответила Сторм равнодушно. И не в силах удержаться, добавила: — А потом папа полностью в твоем распоряжении.
— Сторм, дорогая… — вмешалась Нони, вставая между ними.
Это немного ослабило напряжение.
— До встречи. — Люк вышел.
— Зачем ты так, милая? — обратилась Нони к девушке. — Люк хороший парень.
Горькая улыбка появилась на губах Сторм.
— Он не просто хороший парень, Нони. Он идеальный мужчина, — ответила она без тени иронии. — Я на минутку в душ, а потом спущусь к папе. Как он? — Она взяла Нони за руку. — Люк сказал, что вы за него волнуетесь.
Нони вздохнула.
— Мне кажется, он терпит мучительные боли, но слишком горд, чтобы признаться в этом. Он никогда не жалуется. И ты — единственное лекарство, которое может ему помочь.
Сторм обняла домоправительницу.
— Ты преувеличиваешь, Нони, — ответила она. — Я больше не единственный ребенок отца. Разве ты не заметила?
Эйтол Макфэрлин встал, приветствуя дочь.
— Сторм, милая. — Лицо его просияло.
— Папочка! — Глаза ее наполнились слезами вины. Прошло четыре месяца со времени ее последнего визита, а отец словно постарел на несколько лет. Серые глаза потухли, морщины избороздили смуглую кожу, фигура ссутулилась.
— Как я рад, что ты дома. — Он обнял ее так, словно хотел никогда больше не выпускать из объятий. На секунду Сторм показалось, что все ее страхи были только кошмарным сном, но тут отец все испортил, спросив: — Где Люк?
Сторм отпрянула.
— У него важные дела. Он и так потерял много времени, когда ездил за мной.
— Я попросил его прийти, — нахмурился Макфэрлин.
— Меня тебе недостаточно?
— Сторм! — В этом восклицании было столько боли. — Конечно, ты — самое главное для меня. Но я хотел, чтобы и Люк был с нами. Присаживайся, дорогая. Расскажи мне о твоих делах. — Отец с трудом сел в кожаное кресло.
— Сначала ты расскажи, как поживаешь! — Сторм подвинула кресло поближе к отцу. — Ты выглядишь не очень, папа.
Она знала, что эти слова могут разозлить его, но не могла удержаться.
— Что говорит доктор?
— То же, что и всегда, — проворчал отец. — Я уже старик. И нога не дает покою.
— Может, мне стоит самой поговорить с Томом? — Она не стала рассказывать, что уже пыталась сделать это. Несколько раз. — Ты не возражаешь?
Отец поджал губы.
— Возражаю. Я сам расскажу тебе, если будет что рассказывать.
— Но ты хотел, чтобы я приехала, папа, — настаивала Сторм. — Значит, что-то случилось.
Отец нахмурил густые брови.
— Разве это так странно — хотеть увидеть свою единственную дочь?
— Единственного ребенка.
Он ничего не ответил.
— Я говорил тебе много раз, Сторм. Ты можешь превратить любую из комнат в мастерскую. Обставить ее, как пожелаешь. Я не прошу тебя жить здесь постоянно. Ты можешь улетать в столицу, встречаться с друзьями. Но ты нужна мне, Сторм. Нужна здесь. Разве это так трудно понять? — Его голос дрогнул.
Сторм расстроилась.
— С тобой что-то не так, папа. Почему ты не хочешь довериться мне?
— А что это изменит? — спросил отец, раздражаясь.
— Многое, — ответила Сторм. — Я люблю тебя, папа.
— Я знаю, девочка, — Макфэрлин сжал руки. Выражение его лица стало умоляющим. — Если ты меня любишь, Сторм, ты останешься.
Она медленно покачала головой.
— Не надо так, папа, — попросила она тихо. — У меня работа, карьера. Своя жизнь.
— Твоя жизнь здесь, — разозлился отец.
— Я так не думаю. Пожалуйста, давай не будем ссориться. Я только что приехала.
Но его ярость не утихала.
— И как надолго ты задержишься?
— Насколько смогу.
Отец заерзал в кресле, плечи его опустились.
— Куда пошел Люк?
Головная боль вернулась с новой силой.
— Какое отношение имеет к этому Люк? — спросила девушка с горечью. — Это я — твоя плоть и кровь.
— Опять за старое, — поднял голову отец. — Проклятье, я никогда не мог понять твоей глупой ревности, Сторм.
Сторм потерла виски.
— Ничего не могу с собой поделать, папа. Да, я ревную тебя к Люку.
— Но это идиотизм! — воскликнул Макфэрлин. — Он такой замечательный парень, — пробормотал он. — Вы должны были бы стать близкими друзьями. Я хорошо помню обоих твоих женихов. Они и в подметки Люку не годились.
Сторм не стала отвечать. Пытаться переубедить отца было бесполезно.
— Но я любила их, папа. Или думала, что любила.
Отец фыркнул.
— Тебе пора замуж, Сторм. Но только за подходящего мужчину.
— Это за кого же? — с вызовом бросила девушка.
Не зря люди перешептывались за ее спиной. Не зря Карла с матерью затаили на нее злобу.
Макфэрлин запустил пальцы в седые волосы.
— Тебе нужен мужчина, которого ты полюбишь навсегда, — сказал он. — Мужчина, которого ты будешь уважать и которым ты будешь восхищаться. Сильный мужчина, Сторм. — Он сделал паузу и с улыбкой добавил: — Мужчина, который сумеет обуздать тебя.
— Ты думаешь, женщину нужно держать в узде? — спросила Сторм.
— Да. Особенно такую, как ты. Ты всегда была взбалмошной и непослушной девчонкой.