— У вас на компьютере есть фотографии детей или фильмы с их участием?
— Черт возьми! Конечно, нет, — деланно возмутился Классен. — Во-первых, это было бы нарушением сделки, на которую я, между прочим, согласился добровольно. А во-вторых, я такими вещами не занимаюсь.
— Вот и прекрасно, — кивнул Конклин. — В таком случае мне бы хотелось просмотреть файлы, а сержант пока пройдется по дому.
— Симпатичное гнездышко, — добавила я. — Мне нравится, как вы его обустроили.
— А если я откажусь? — нахмурился Классен.
— Тогда мы до получения ордера отвезем вас в управление для допроса. А потом конфискуем компьютер и обыщем дом с собаками.
— Пожалуйста, сержант, лестница там.
Я оставила Конклина с режиссером, спустилась на третий этаж и обошла все комнаты. Я открывала все двери, заглядывала в шкафы, проверяла ванные, смотрела и слушала, надеясь услышать или увидеть что-то такое, что вернуло бы надежду.
В спальне на втором этаже мистер By менял постельное белье. Я предъявила ему жетон и показала фотографию Мэдисон Тайлер:
— Вы видели эту девочку?
Он решительно покачал головой — нет.
— Сдесь дети нет. Миста Классен не люпить дети. Нет дети!
Минут через десять я вышла наконец на улицу и с облегчением вдохнула холодного, чистого воздуха. За спиной тяжело хлопнула дубовая дверь.
— Весело, — сказала я.
— Надо проверить его алиби. — Конклин сложил пополам и убрал в блокнот лист со списком имен.
— Проверим, конечно. Послушай, Рич, как думаешь, этот Классен, он нормальный?
— Думаю, у него реакция на все, что движется.
Мы уже сели в машину, когда из дома вышел Классен и, одарив нас еще одной ослепительной улыбкой, помахал рукой:
— Пока-пока!
Беззаботно насвистывая, он включил воду и направил шланг на буфер серебристого «ягуара». Наш скромный «форд» поспешил отвалить от тротуара.
Мы с Конклином снова сидели друг против друга за нашим общим столом. Рядом с телефоном лежала внушительная стопка сообщений от доброжелателей и добровольных информаторов, сообщавших, что Мэдисон Тайлер видели в самых разных местах — от Жираделли-сквер в Сан-Франциско до японской Осаки.
Передо мной лежал присланный доктором Германюком отчет о вскрытии Паолы Риччи. Главный вывод: причина смерти — выстрел в голову. Убийство.
К отчету доктор Германюк приложил записку. Я прочитала ее вслух.
«Сержант Боксер, одежду отправили в криминалистическую лабораторию. Я попросил ответить на вопрос, была ли жертва изнасилована, но на ответ не рассчитываю — тело слишком долго пребывало в воде. Рана сквозная. Пуля не обнаружена.
С уважением, Х. Г.».
— Тупик. Девочки скорее всего в живых уже нет. — Конклин провел ладонью по волосам. — Убийство их не останавливает. Больше о похитителях нам ничего не известно.
— Так что же мы упускаем? У нас есть невнятное описание одного из похитителей и машины. Мы не знаем номера машины, у нас нет никаких улик с места преступления — ни окурков, ни жевательной резинки, ни гильз, ни отпечатков. Нет даже записки с требованием выкупа, черт бы ее побрал.
Откинувшись на спинку стула, Конклин уставился в потолок.
— Знаешь, на сексуальных маньяков похитители не похожи. Действовали они, скорее, как обычные бандиты. Паолу застрелили прямо в машине, через минуту после похищения. Как это понимать?
— Стрелок нервничал. Может, был под кайфом. Может, они просто выполняли чье-то поручение. Может, Паола стала нежелательной свидетельницей, вот они от нее и избавились. Или попыталась сопротивляться, и кто-то запаниковал. Но вообще-то, Ричи, ты прав. На все сто. — Стул скрипнул — Конклин вернул его в нормальное положение. — Надо взяться за расследование с другого конца. Проработать версию с Паолой Риччи. — Я похлопала по отчету о вскрытии. — Даже мертвая она может привести нас к Мэдисон.
Конклин уже звонил в итальянское консульство, когда сидевшая неподалеку Бренда повернулась ко мне и, прикрыв ладонью трубку, прошептала:
— Линдси, тебе звонок по четвертой линии. Не представился. Голос… какой-то странный. Жуткий. Я уже попросила отследить.
Я кивнула и ткнула пальцем в кнопку. Сердце беспокойно заколотилось.
— Сержант Боксер.
— Скажу один раз и больше повторять не буду, — произнес измененный голос. Звучал так, словно со мной разговаривала лягушка. Я сделала знак Конклину, чтобы проследили звонок.
— Кто вы?
— Не важно, — проквакал голос. — С Мэдисон Тайлер все в порядке.
— Откуда вы знаете?
— Скажи что-нибудь, Мэдди.
После короткой паузы в трубке послышался другой голос — детский, взволнованный, несчастный.
— Мамочка? Мамочка?
— Мэдисон? — крикнула я.
И снова «лягушка»:
— Передайте родителям, что они сделали большую ошибку, обратившись в полицию. Отзовите псов, иначе Мэдисон пострадает. Очень сильно. Если прекратите поиски, девочка останется в живых, но в любом случае Тайлеры ее больше не увидят.
И молчание.
— Алло? Алло?
Услышав гудки, я швырнула трубку на рычаг.
— Бренда, операторскую. Быстро!
— О чем это он? — крикнул Конклин. — Что значит «они сделали большую ошибку, обратившись в полицию»? По-твоему, это была Мэдисон?
— Не знаю. Не знаю!
— Какого черта! — Конклин швырнул телефонный справочник в стену.
У меня закружилась голова. К горлу подступила тошнота.
Все ли в порядке с девочкой?
И почему ее родители не должны были звонить в полицию? Может быть, они уже получили требование о выкупе? Может быть, похитители уже выходили с ними на связь? Но почему мы ничего не знаем?
Все, кто был в комнате, смотрели на меня, а стоявший позади Джейкоби буквально дышал в шею. Мы ждали, и ответ пришел быстро. Из операторской сообщили результат отслеживания.
Звонивший воспользовался незарегистрированным сотовым телефоном, так что определить его местонахождение не удалось.
— Голос был измененный, — сказала я Джейкоби. — Отправлю запись в лабораторию.
— Сначала ее должны прослушать родители. Может быть, они узнают голос дочери.
— Думаю, какой-то псих развлекается. Может, он кончает от таких шуточек, — сказал Конклин, когда лейтенант отошел. — Хорошо бы. Потому что псов мы уж точно отзывать не станем. Пусть и не рассчитывают.
Я не знала, что сказать. Потому что в голове билась одна лишь страшная мысль.