Старый приемчик. Бобби проделывал его у меня на глазах раз десять. Хозяйка только-только отправилась с тележкой в магазин. Учитывая ситуацию, решил я, пройдет не меньше часа, прежде чем полиция откликнется на ее звонок и поймет, что к чему.
Минутой позже мы уже мчались по шоссе 24.
— Невероятно. И я в этом участвую! — Элли Шертлефф ничего не оставалось, как только изумленно покачать головой. Умеющий читать по лицу интерпретировал бы ее выражение примерно так: Одно дело остаться с этим парнем в интересах расследования, и совсем другое — соучаствовать в похищении автомобиля.
В зеркале заднего вида быстро уменьшался вечнозеленый фургон зеленщика. На приборной доске висел желтый листочек с планом действий: «Продукты. Маникюр. Забрать детей в 3.00». Пакет с продуктами прыгал на заднем сиденье. Коржи для пиццы.
Мы переглянулись и едва не рассмеялись, подумав одновременно об одном и том же: убийца бежит от закона на минивэне.
— Подумать только! — Она покачала головой. — Прямо-таки Стив Маккуин.
Куда дальше? Я не знал. Но решил, что самое безопасное место — это моя комнатка в мотеле на окраине Стоутона. Оставить машину на стоянке, и тогда в номер можно попасть, минуя дежурного.
Закрыв за собой дверь, я посмотрел на нее и пожал плечами:
— Послушайте, мне придется вас обыскать.
Она закатила глаза, как бы говоря: «Да вы что, шутите? Сейчас?»
— Не волнуйтесь. С агентами ФБР я на первом свидании ничего такого себе не позволяю.
— Неужели вы думаете, что если бы я хотела вас задержать, то не сделала бы этого раньше? — возмутилась Элли Шертлефф.
— Извините, — немного смущенно ответил я. — Чистая формальность. Вы же понимаете.
Хорошо еще, что, захватив в заложницы агента ФБР, я попал на Элли, а не какую-нибудь Лару Крофт, которая уж наверняка повыдергивала мне руки и сделала калекой. Честно говоря, я бы и не подумал, что она из Бюро. Скорее, учительница начальной школы. Или какая-нибудь выпускница школы бизнеса. Короткие волнистые волосы, веснушки на щечках, маленький вздернутый носик. И премилые голубые глазки за стеклами очков в роговой оправе.
— Руки вверх, — я помахал пистолетом, — или в стороны. Как у вас там?
— Лицом к стене, — сказала она, поворачиваясь, — но какого черта…
Элли вытянула руки. Я похлопал ее по карманам, прошелся по бедрам. На ней был светло-коричневый брючный костюм, под ним белая маечка, и все это она заполняла весьма, надо признать, соблазнительно. На шее болтался какой-то зеленый полудрагоценный камень.
— Знаете, мне ведь сейчас ничего не стоит врезать по носу локтем, — пробормотала Элли, явно теряя терпение. — Нас этому обучают.
— Извините, но я в таких делах не профи. — Я немного отодвинулся. «Врезать по носу локтем» — кому такое понравится?
— И раз уж обыскиваете, проверьте лодыжки. Большинство оперативников прячут там второй пистолет. Или еще что-нибудь.
— Спасибо за подсказку.
— Чистая формальность.
Я так ничего и не нашел, если не считать ключей в сумочке и мятных пастилок. Сел на кровать. И вдруг понял, что наделал. Это не кино. Я не Хью Джекман, а она не Дженнифер Энистон. И закончится сцена совсем не хэппи-эндом.
Я обхватил голову руками.
Элли опустилась на стул напротив.
— Что будем делать? — Я включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Во рту было сухо, как в пустыне Сахара.
Элли Шертлефф пожала плечами:
— Поговорим.
Я выложил ей все.
Все, что знал о краже картин во Флориде. До последней детали.
За исключением встречи с Тесс. Если бы я рассказал ей и об этом, она бы никогда не поверила мне в остальном. Да и вспоминать о том, что с ней случилось, было тяжело.
— Понимаю, в последние дни я наделал немало глупостей. Понимаю, что не надо было убегать из Флориды. Не следовало делать то, что я сделал сегодня. Но вы должны поверить мне, Элли. Убить друзей… убить двоюродного брата… — Я покачал головой. — Нет. Ни за что. Мы ведь даже картины не взяли. Нас кто-то подставил.
— Гаше? — спросила Элли, записывая что-то в блокнот.
— Наверное. Не знаю.
Она пристально посмотрела на меня. Только бы поверила. От нее теперь зависело все. Элли вдруг переменила тему:
— Зачем вы сюда приехали?
— В Бостон? — Я положил пистолет на кровать. — Во Флориде Микки никого не знал. У него не было никаких связей. По крайней мере таких, какие требовались, чтобы провернуть это дело. Все, кого он знал, отсюда.
— А может, вы хотели найти перекупщика, чтобы сбыть картины, а, Нед? Вы ведь тоже местный и всех знаете.
— Оглядитесь, агент Шертлефф. Видите здесь какие-нибудь картины? У меня их нет.
— Вам придется сдаться. Явиться с повинной. Рассказать все, что знаете о вашем кузене. На кого он работал. Полиции нужны имена, контакты, все. Только в таком случае я смогу вам чем-то помочь. Представлю в смягченном варианте историю с похищением. Другого пути нет. Вы меня понимаете, Нед?
Я неохотно кивнул. Во рту появился горький привкус. Контакты? В том-то и дело, что я не знал никаких контактов. И кого в таком случае выдавать? Собственного отца?
— А как вы вообще узнали, где меня искать? — спросил я, решив, что сразу после моего отъезда Солли Рот позвонил в полицию.
— Стареньких «бонвилей» на дорогах не так уж и много. Когда мы нашли ваш в Южной Каролине, определить направление уже не составляло большого труда.
Ошибочка. Значит, Солли меня не сдал.
Мы проговорили несколько часов. Начали с преступлений, но потом Элли стала расспрашивать обо всем, как будто ее интересовали все подробности моей незадавшейся жизни. Я рассказал, что значит вырасти в Броктоне. Про наш район, про нашу банду. Как я увлекся хоккеем и как мне выпал счастливый билет в Бостонский университет.
Последнее ее, похоже, удивило.
— Так вы учились в Бостонском университете?
— Примите к сведению, мисс, что разговариваете с лауреатом приза Лео Феннерти за 1995 год. Лучший форвард бостонской ОМК. — Я грустно улыбнулся и развел руками. — Выпускник. Четыре года за партой. Бакалавр управления. Не больно смахиваю на ученого парня, а?
— Вообще-то, наблюдая за тем, как вы угоняли машину со стоянки возле супермаркета, мне такое почему-то в голову не пришло, — улыбнулась Элли.
— Я сказал, что никого не убивал, агент Шертлефф, но не претендовал на звание святого!
Она рассмеялась уже по-настоящему.
— Раз уж вас интересует моя биография, — я откинулся на подушку, — хотите еще один сюрприз? Так вот, я даже работал преподавателем пару лет. Общественные дисциплины в восьмом классе. Здесь, в Стоутоне. В школе для трудных детей. И у меня неплохо получалось. Не скажу, что готов процитировать все конституционные поправки, но с ребятами у меня отношения сложились. Я ведь сам такой же. Я видел то же, что и они. И передо мной стоял тот же выбор.