Он нехотя поднялся и подошел к окну.
Парень был прав! Ряды бунтовщиков сократились примерно вдвое. Утреннее недовольство как рукой сняло.
Ушли лангедокцы. Эти чертовы дикари с толстыми, как бычья нога, руками. Те же, что остались, стояли понуро, как цыплята, ожидающие своей очереди под топор мясника.
И красно-зеленый петух тоже был с ними. С копьем! Жалкая кучка дровосеков и вилланов. Его рыцари порубят их на куски.
За спиной послышался шум. Стефен обернулся и увидел всю свою свиту: Бертрана, Моргана и других.
— Посмотрите, — хмыкнул герцог, — трусливые ублюдки все же не выдержали и разбежались. Посмотрите на дурака с копьем. Он еще делает вид, что кем-то командует.
— Вы обещали отдать его мне, господин, — прохрипел Морган.
— Верно, обещал, — со смехом подтвердил Стефен. — Скажи мне, Бертран, сколько их там. Навскидку.
Кастелян почесал голову.
— Едва ли сотни три, сеньор. Все пешие. Выбор оружия у них невелик. Думаю, наша конница без труда возьмет их в кольцо и принудит сдаться.
— Сдаться? — удивился герцог. — Я об этом и не подумал. Действительно, может быть, стоит протянуть руку и спасти этих бедных, несчастных, запутавшихся и обманутых? Может быть, не стоит проливать лишнюю кровь, а, Морган?
— Церковь уже прокляла их, господин. Мы окажем услугу Богу, если сократим их бесцельное пребывание в этом мире.
— Тогда чего же ты ждешь? — Стефен толкнул его в грудь. — Разве твоя рана уже зажила? Разве шут с копьем тебе уже не снится? Слышал совет кастеляна? Бери рыцарей и отправляйся.
— Господин, рыцари — мои люди, — вмешался Бертран. — Они наш резерв.
— Знаешь, Бертран, — перебил его герцог, — твой план… Мне он не по душе. Пусть Морган займется ими. И он прав, зачем несчастным лишние мучения?
Кастелян хотел было возразить, но, наткнувшись на холодный взгляд герцога, счел за лучшее придержать язык.
— Если не ошибаюсь, вопрос стоит так: копье или честь. — Глаза Стефена вспыхнули. — Кажется, мне удастся сохранить второе и заполучить первое. Верно, кастелян? И вот что, Морган… Знаю, тебе нравится сам процесс, но не забывай о главном. Ты меня понял?
— Священное копье. Я никогда о нем не забывал.
— Смотрите!
Тревожный крик пронесся по нашим шеренгам. Сразу несколько человек указывали в сторону замка.
Ворота Боре внезапно распахнулись. Мы смотрели на них, еще не зная, чего ждать. И вот…
Сначала тяжелый цокот копыт по подъемному мостику… потом показались всадники. Закованные в тяжелую броню рыцари на могучих конях.
Мы молча наблюдали за тем, как они принимают боевое построение. Все оставались на месте, никто даже не шевелился. Я знал, что даже самые стойкие колебались, решая, стоит ли драться или лучше сразу поднять руки.
— Занять позицию! — крикнул я. Меня как будто никто не слышал. Все словно зачарованные смотрели на грозное войско. — Занять позицию! — снова призывал я.
И только тогда Одо медленно поднял булаву, а Альфонс пристегнул меч. Их примеру последовали Жорж и Даниель. Мало-помалу за ними потянулись остальные. Наш строй напоминал римскую фалангу; мы стояли плотно, закрывшись щитами. Я молил Бога, чтобы последний фокус удался.
Рядом вздохнул Альфонс.
— Как думаешь, сколько их?
— Сотни две. Вооруженные до зубов. — Даниель пожал плечами, помолчал и, понаблюдав за продолжающими выезжать по двое всадниками, поправился: — Нет, пожалуй, сотни три.
— А с-сколько нас?
— Не важно, — усмехнулся Даниель. — Да и что такое боевой конь и пика против доброй мотыги?
Мы невесело усмехнулись.
— Что же это за город такой? В нем, наверно, и нет никого, кроме вояк да прислуги, — покачал головой Одо.
Стоявшие на стенах солдаты молча наблюдали за последним актом спектакля, уверенные в подавляющем превосходстве своих. Громко ржали кони, рыцари поправляли оружие и доспехи. Когда все приготовления наконец закончились, из ворот выехал последний всадник, который и занял место во главе строя. Я ожидал увидеть Бертрана, но это был не он. Присмотревшись, я разобрал на шлеме очертания черного византийского креста. Он! Мне снова предстояла встреча с тем, кто убил мою жену и сына.
Одо нервно сглотнул и облизал сухие губы.
— Хью, знаю, я тебя уже спрашивал…
— Да, думаю, получится, — ответил я. — А если нет… что ж, невелика потеря. Все равно солдат из тебя был лучше, чем кузнец.
— А тебе бы следовало оставаться шутом, а не лезть в полководцы!
Рядом рассмеялись, но смех тут же утонул в ужасающем грохоте — конница сорвалась с места.
— Пошли! — крикнул Даниель. — Щиты!
Справа и слева от меня люди бормотали слова молитвы. Я закинул копье за спину и взялся за меч.
Земля содрогнулась, со стены долетели победные крики.
Мы сомкнули ряды, закрывшись по периметру щитами. Стук копыт приближался. Казалось, на нас летит лавина.
— Держаться плотнее! — успел крикнуть я.
Сорок ярдов… тридцать… двадцать…
Волна всадников врезалась в наш строй с силой рухнувшего на корабль стофутового вала.
Ряды дрогнули и подались назад, прикрывшись щитами. Удар был силен, но мы не сломались. Какой-то рыцарь налетел на меня, ожесточенно тыча в щит пикой. Я почувствовал, как подгибаются ноги. Вокруг был ад. Стоны ужаса и боли, жуткий лязг железа, треск дерева, отрывистое ржание, крики…
Отбиваясь почти наугад, мне удалось отбросить пику и ткнуть мечом куда-то вверх. Клинок пробил доспехи прямо над наколенником. Рыцарь взвыл, лошадь попятилась и взбрыкнула. Я схватил его за руку и рванул вниз. Он упал под копыта.
Между тем враг окружил нас уже на две трети. Тут и там падали люди. Мы просто не могли больше выдерживать такой натиск.
— Назад! — крикнул я. — Отходим!
Мы начали медленно отступать, сохраняя при этом строй и пробивая путь к спасительному лесу.
Невдалеке я увидел своего личного врага. Черный Крест дрался как одержимый, сваливая противника одним ударом, отталкивая своих и видя перед собой одну только цель. Я знал, кто ему нужен.
Лес был уже близко. Кольцо сжималось, но мы еще отбивались. Черный Крест не спускал с меня глаз.
Внезапно из леса донесся крик сотен глоток. Сами деревья как будто ожили. Словно ниоткуда за спиной у рыцарей появились всадники в шкурах, а с деревьев полетели стрелы. Паника охватила уже наших врагов. Их кони, зажатые с обеих сторон, испуганно шарахались, вставали на дыбы, взбрыкивали и сбрасывали седоков. На упавшего тут же набрасывались двое или трое и колотили его мечами и дубинками до тех пор, пора доспехи не поддавались.