— Вкусно, — хвалит Кристиан, попробовав кусочек. — Хочешь вина?
— Нет, благодарю.
Мне нужна ясная голова, когда я рядом с тобой, Грей…
Омлет удался, хоть я и не очень голодная. Но я ем, зная, что иначе Кристиан начнет ворчать. Потом Кристиан прерывает наше угрюмое молчание и включает классику, которую я уже слышала когда-то.
— Что это? — спрашиваю я.
— Жозеф Кантелуб, «Песни Оверни». Эта называется «Байлеро».
— Красивая вещица. На каком языке?
— Это старофранцузский, вернее, окситанский.
— Ты ведь говоришь по-французски. Ты понимаешь слова песни? — Мне вспомнился безупречный французский Кристиана на обеде у его родителей.
— Только отдельные слова. — Кристиан улыбается, заметно успокоившись. — У моей матери была мантра: «музыкальный инструмент, иностранный язык, боевое искусство». Элиот говорит по-испански; мы с Миа — по-французски. Элиот играет на гитаре, я — на фортепиано, а Миа — на виолончели.
— Ого! А боевые искусства?
— Элиот владеет дзюдо. Миа в двенадцать лет взбунтовалась и не стала ходить на занятия. — Он улыбнулся при этом воспоминании.
— Жаль, что моя мать не занималась мной.
— Доктор Грейс превращается в беспощадное чудовище, когда речь идет о воспитании и обучении ее детей.
— Вероятно, она гордится тобой. Я бы гордилась на ее месте.
По лицу Кристиана пробежала тень, и он мгновенно помрачнел. Он настороженно поглядывает на меня, словно очутился на неизведанной территории.
— Ты уже решила, что наденешь сегодня вечером? Или мне поехать и выбрать что-нибудь для тебя? — внезапно резко говорит он.
Эге! Кажется, он сердится. Почему?.. Что я такого сказала?..
— Хм-м, еще нет. Ты выбирал все эти платья?
— Нет, Анастейша, не я. Просто я дал список нужных вещей и твой размер продавцу из «Нейман Маркус». Платья должны тебе подойти. И вот еще что: на этот вечер и на несколько следующих дней я нанял дополнительного секьюрити. По-моему, это разумная предосторожность, ведь где-то рядом бродит непредсказуемая Лейла. Я не хочу, чтобы ты выходила из дома без охраны. Договорились?
Я удивленно гляжу на него.
— Договорились. — Что произошло с напористым Греем?
— Хорошо. Я дам им инструкции. Это недолго.
— Они здесь?
— Да.
Где же?
Кристиан берет свою тарелку и кладет в раковину. Потом выходит. Что тут происходит, елки-палки? В его теле словно уживаются несколько разных людей. Не симптом ли это шизофрении? Надо посмотреть в Гугле.
Я очищаю свою тарелку, быстро мою и возвращаюсь в спальню, прихватив досье на Анастейшу Роуз Стил. Захожу в шкаф-купе и достаю три длинных вечерних платья. Ну и какое из них выбрать?
Я ложусь поперек кровати, гляжу на свои «мак», айпад и «блэкберри» и балдею от этих чудес технологии. Переписываю плей-лист Кристиана с айпада на «мак», затем выхожу в Гугл, чтобы пошарить по Сети.
Входит Кристиан.
— Чем занимаешься? — ласково интересуется он.
Я в легкой панике прикидываю, можно ли показать ему сайт, который я открыла, — «Диссоциативное расстройство идентичности: Симптомы».
Он ложится рядом и с насмешкой смотрит на сайт.
— Чего ты сюда залезла?
Ворчливый Кристиан исчез — вернулся веселый Кристиан. Как мне к этому приспособиться?
— Интересуюсь. Сложной личностью.
Я изо всех сил сохраняю невозмутимость.
Его губы кривятся в сдержанной усмешке.
— Сложной личностью?
— Это мой собственный излюбленный проект.
— А теперь твой проект распространяется на меня? В качестве побочной линии. Что-то вроде научного эксперимента. А я-то рассчитывал оказаться в центре внимания. Мисс Стил, вы меня обижаете.
— Почему ты решил, что это касается тебя?
— Случайная догадка.
— Верно, ты единственный чокнутый тип, постоянно меняющийся и помешанный на диктаторстве, с которым я знакома очень близко.
— Я-то думал, что я вообще единственный, с кем ты знакома очень близко.
Я краснею.
— Да. Верно.
— Ты уже пришла к каким-то выводам?
Я поворачиваюсь и гляжу на него. Он лежит на боку, положив голову на локоть; лицо ласковое и удивленное.
— По-моему, тебе нужна интенсивная терапия.
Он протягивает руку и, бережно взяв прядь моих волос, заправляет ее за ухо.
— А по-моему, мне нужна ты. Вот, бери. — Он вручает мне тюбик губной помады.
Я хмуро разглядываю помаду. Она пронзительно-красная, совсем не мой цвет.
— Ты хочешь, чтобы я так ярко красила губы?
Он смеется.
— Нет, Анастейша, не хочу. Я вовсе не уверен, что это твой цвет, — сухо добавляет он.
Он садится по-турецки и стягивает через голову рубашку. О господи…
— Мне нравится твоя идея дорожной карты, — сообщает он.
Я хлопаю ресницами, ничего не понимая. Какая еще дорожная карта?
— Запретные зоны, — поясняет он.
— Ой, я шутила!
— А я не шучу.
— Ты хочешь, чтобы я нарисовала их на тебе? Помадой?
— Она смывается. Со временем.
Это означает, что я смогу беспрепятственно дотрагиваться до него. Я даже заулыбалась от удивления.
— А если взять что-нибудь более стойкое, например, маркером?
— Могу сделать татуировку. — В его глазах светится юмор.
Кристиан Грей с татуировкой? Портить его прекрасное тело, когда на нем и так уже есть отметины? Нет уж!
— Только не тату! — Я смеюсь, чтобы спрятать свой ужас.
— Тогда помада, — усмехается он.
Закрываю «мак» и отодвигаю его в сторону. Пожалуй, это будет забавно.
— Иди сюда. — Он тянет ко мне руки. — Садись на меня.
Он лежит на спине, но ноги у него согнуты в коленях.
— Обопрись спиной о мои колени.
Я сбрасываю шлепанцы и сажусь на него верхом. Он смотрит на меня широко раскрытыми испуганными глазами. Но ему тоже интересно.
— По-моему, ты с энтузиазмом отнеслась к моему предложению, — ехидничает он.
— Я всегда отношусь положительно к новой информации, мистер Грей, а еще вы успокоитесь, потому что я буду точно знать, где проходят твердые границы допустимого.
Он качает головой, словно и сам пока не верит, что сейчас позволит мне разрисовать все свое тело.