— Ты не представляешь, как я тосковала без всего этого, — призналась она с глубоким вздохом.
Темно-золотистая бровь взметнулась вверх.
— Странно… я думал, что здешний образ жизни, далекий от богемного, покажется тебе скучным.
— Я похожа на скучающую женщину? — Она невольно вспыхнула.
Кристин превосходно держалась в седле и умела ездить красиво, с абсолютно прямой спиной.
— Конечно, в отпуске каждый может соскучиться, — проворчал он.
— В отпуске? Здесь я родилась. Это мой мир так же, как и твой, Митч Клейдон. Я дома, и сердце мое исцелилось.
— Жаль, что не могу сказать то же самое о себе, сухо заметил он.
Она повернулась к нему.
— Между нами всегда будет связь, Митч. Тебе придется признать это.
— О, я признаю! — Он пожал плечами. — А иногда удивляюсь. Как прошлой ночью.
— Я ни о чем не сожалею, а ты?
— Узнаем позже. Я не могу позволить себе подходить к тебе так близко. Это называется самообороной. И ты должна сделать то же самое. Ты все равно рано или поздно уедешь.
— Можешь ты понять, что я устала от Кристин Рирдон — звезды модельного бизнеса? — спросила она.
— Ты имеешь в виду, что разрываешься между идеей уйти с подиума и начать карьеру на голубом экране? У тебя есть все данные. Акцент у тебя американский, а другим приходится переучиваться.
Твое произношение оценят в Голливуде.
Она проигнорировала его горькую насмешку.
— Эй, можем мы ехать мирно?
— Конечно. Я хочу, чтобы твой отпуск стал незабываемым.
Она прошептала:
— Ненавижу тебя, Митч.
— Я тоже ненавижу тебя, но ты меня возбуждаешь. — Его взгляд сверкнул, остановившись на розовых губах.
— Это — предложение? — Жар охватил ее тело.
— Ага, только напомни мне, когда мы останемся одни.
К середине утра они обнаружили первые признаки Грома и его табуна-гарема. Следы шли вдоль прекрасных диких берегов озер Блу Билабонгс, по верованиям туземцев — родины мистических существ. Мелькание эбеновой, гнедой, рыжей и кремовой мастей просматривалось в дрожащем свете среди густых зарослей.
Митч поднял руку вверх для сигнала.
Где погоня, там всегда опасность.
Необъезженные лошади очень хитрые. Они видят домашних лошадей и седоков на секунду раньше, чем замечают их самих, а слух у них гораздо тоньше человеческого. Поймать дикую лошадь практически невозможно, ее нужно перехитрить, загнать и запереть в загон.
Гром, предводитель этого небольшого табуна, как настоящая скаковая лошадь, перешел со старта в галоп, увлекая за собой свой гарем. Кристин наблюдала, как лошади рассеялись в кустарнике гривы взметнулись вверх, лоснящиеся тела, будто их только что вычистили, блеснули на солнце и рванули вперед, на открытую равнину.
Они уходили!
Кристин много раз участвовала в скачках среди кустов, но никогда не могла перегнать Митча. И теперь молодой Клейдон на несравненной поджарой Зене несся впереди. Джек Коди, надсмотрщик, скакал позади Кристин, время от времени бросая на нее победные взгляды, в которых сквозило нечто большее, чем просто похоть. Остальные немного отстали.
Путь Кристин перекрыла упавшая ветка, образовав высокий барьер, и девушка отважилась на прыжок. На мгновение в ее душе воцарилась паника, но тут же Веллингтон взмыл в воздух. Она знала, что большой гнедой конь отличный прыгун.
Сцепившиеся огромные ветви мелькнули перед ней, но она крепко держалась в седле и, слившись с конем воедино, не отрывала взгляда от маячившего впереди Митча. Наконец она преодолела препятствие. Погоня пьянила ее. Ветви деревьев образовывали зелено-золотой шатер у нее над головой.
Кобылы и кобылицы из табуна Грома начали отставать от вожака. Наездники не обращали на них внимания, лелея надежду поймать Грома, мчавшегося впереди с жеребятами, которые когда-нибудь вступят с ним в борьбу за табун.
Митч приготовил веревку, но маленькая группа продолжала нестись, словно вихрь. Азарт, пылавший в Кристин, позволил ей обогнать мужчин, включая даже летящего Коди. Все дикие животные бросились врассыпную в поисках укрытия. Кенгуру, валлаби, эму — эти огромные, не умеющие летать птицы — бежали вперед, ослепленные скоростью. Веселые зимородки сопровождали погоню, множество какаду, украшающие деревья, словно гигантские белые цветы, поднялись в воздух, пронзительно крича.
Когда Кристин добралась до Митча, он предложил гнать табун к дальним холмам с узкими каньонами. Если ошибиться в выборе каньона, лошади сбегут, если нет, появится блестящая возможность захватить сильного иссиня-черного жеребца.
Остальные наездники подскакали к ним. Сноуи, местный туземец, что-то громогласно кричал и головой показывал в направлении необычного круглого купола на линии горбатых холмов, сверкавшего, как огненное горнило.
Жеребята начали слабеть и спотыкаться. Кобылы отстали. Но жеребец все еще мчался по иссушенному солнцем песку. Преследователи выстроились в линию, фланги начали сужаться. У коня не оставалось иного выбора, как только скакать по пути, навязанному ему хитрыми людьми, вперед, к приземистому куполу и ближайшему к нему холму с остроконечной вершиной. Узкое ущелье пролегло меж этих двух холмов с единственным входом, с другой стороны выход перекрыли огромные валуны.
Погоня окончилась.
Внутри скалистого узкого каньона жеребец встал на дыбы и затряс головой. Такого дикого устрашающего храпа Кристин не слышала никогда.
Мощная передняя нога ударила по земле, поднялась и ударила снова, разбрасывая вокруг комья. Предупреждение — не подходи!
— Может плохо закончиться, хозяин, — крикнул Сноуи Митчу, от возбуждения он плохо говорил по-английски. — Может, не стоит трогать его.
— Проклятие, Сноуи, мы старались из-за всех сил, чтобы загнать его. А ты советуешь отпустить? — Митч был раздражен еще и потому, что подобная мысль мелькнула и у него.
— Будет трудно, хозяин. — Сноуи мрачно улыбнулся. — Этот парень — бродяга. Смотрите в его глаза, в них сидит дьявол.
— Я согласна. — Кристин пристально смотрела на грозного жеребца.
— Конечно, он очень агрессивный, — пробормотал Митч, зная, что жеребец — чистая бестия, но отпускать его было жаль. — Ты считаешь, мы не сможем его приручить, Сноуи?
Туземец прекрасно ладил с лошадьми.
— Заботиться о нем — плохо, хозяин. Может быть убийцей.
Кристин тихо сказала:
— Давай отпустим его, Митч. У меня плохое предчувствие.
Ее слова взбесили Джека Коди.
— Чертова работа! — заорал он, бросая на Кристин взгляд, в котором читалось презрение: женщины нужны лишь для одной вещи в мире. — Если Сноуи не сможет укротить его, я укрощу.