Не выйдет!
Тот, кто трудится, кто честным трудом зарабатывает право на светлую жизнь, — тот решительным голосом говорит: «Мы хотим мира!»
Народы об этом сказали на конгрессах мира…
Пусть это послужит безоговорочным предупреждением всем тем, кто еще думает создавать свое благополучие на крови трудящегося человечества, что дело не выйдет!
Честный английский или американский солдат, солдат, одетый в любую форму, не будет воевать против своих родных, которые хотят ему одного: счастливой человеческой жизни!
Пусть думают те, кто хочет развязать новую войну, о том, что суд народа — тягчайший суд.
Мы смотрим в мир и в будущее светлыми глазами, мы, как никто, верим в наше будущее…
В стране, где нет разделения между умственным и физическим трудом, все встречаются друг с другом запросто. Хотелось бы мне сказать вам под конец об одной такой встрече с «простым человеком», о которых господа типа Черчилля не говорят.
Это просто тракторист, рядовой человек нашей страны. Он честно воевал, он кончил войну в Берлине, он был четыре раза ранен во время войны и снова возвращался в строй. Говоря с ним о жизни, о будущем, услышал я такую фразу:
— Широкие плечи и у меня, и у Советского Союза. Мы всё выдержим!
1949
Товарищи! Здесь собрались лучшие представители тружеников социалистических полей района. Пользуясь случаем, я хочу лично, без посредства телеграфа, в вашем лице передать мою сердечную благодарность трудящимся района, тем, кто почтил меня высоким доверием, который раз выдвинув мою кандидатуру в депутаты Верховного Совета СССР.
На Верхнем Дону, в наших краях, наступает горячая пора — весенний сев. Совет Министров СССР и ЦК ВКП (б) в своем постановлении о ходе подготовки к весеннему севу поставили перед хлеборобами большие задачи. Мы должны успешно решить эти задачи. Внимание партии и правительства, которое оказывается хозяйственным нуждам нашего района, обязывает нас к этому. Каждый из нас, — на каком бы участке работы ни находился, — должен работать, вкладывая в свой труд всю присущую ему силу.
По решению правительства в Вешенской скоро начнется строительство новой электростанции. Государством отпущены для этого значительные средства в размере около миллиона рублей. Соответствующие организации этим решением обязаны обеспечить строительство необходимыми материалами и доставкой их к месту строительства. Полагаю, что председатель райсовета депутатов трудящихся полностью информирует вас об этом большом и радостном событии в жизни района. Новая электростанция полностью обеспечит энергией возросшие запросы нашего райцентра и, видимо, даст возможность в будущем осветить «лампочкой Ильича» колхозные хутора: Пигаревку, Гороховский, Черновский, Лебяжий и другие. Мы уже подошли к такому времени, когда электричество прочно входит в быт деревни и вытесняет керосиновую лампу.
Накануне решающих дней сева позвольте мне от всей души пожелать вам новых успехов в вашем благородном труде — провести сев быстро, в сжатые сроки, хорошо; вырастить обильный урожай и дать родине больше хлеба. Ведь каждому из нас ясно: чем больше дадим мы хлеба, тем могущественнее будет наша страна, тем богаче и радостнее будет наша жизнь!
1950
Над моей родной отчизной плывут, проплывают в синем предосеннем небе белые, пушистые облака. Плывут они и над бескрайними степями Дона и над необозримыми полями Кубани и Ставрополья… Мягкая тень их повсюду ложится на мирные города и села великого Советского Союза. Быть может, и на дальнем севере появится, как теплый и дружеский привет с юга, занесенное крепким ветром облачко, и восхищенный лесоруб или зимовщик проводит его задумчивым и долгим взглядом…
Плывут облака на землею родины, над огромнейшими просторами земного шара, и простой рабочий человек, который по-настоящему любит жизнь и творит ее, наверное, порадуется в этот сентябрьский день, глядя на нездешнюю красоту белой, чуть-чуть затуманенной снизу и тающей на крутом ветру тучки…
Над милой, маленькой страной Кореей, чей народ исстари славится и всегдашним миролюбием, и высокой древней культурой, и любовью к труду, — в небе — такие же облака. Но выше облаков днем и ночью идут американские самолеты и сеют на корейскую землю смерть. В пепел и изгарь превращены многие корейские города и села. Потоки крови женщин, детей, стариков, убитых и раненных американскими молодчиками с земли, с воздуха и с моря, щедро текут по корейской земле.
…Алая, растекающаяся по затвердевшему снегу человеческая кровь! Кровь, густеющая и принимающая темновишневый оттенок в летнюю жару… Нам знаком и цвет ее и пресный, берущий за сердце и за горло запах. Нам знакомы и люди в мундирах цвета хаки и руки их, с засученными по локоть рукавами и по локти обагренные кровью…
Беспощадными глазами смотрит человечество на злодеяния, совершаемые американским империализмом в Корее и Китае, и справедливый и неизбежный суд его будет столь же беспощаден!
Думая о Корее, хочется спросить у американских женщин: «И вам не больно?» И еще один вопрос, обращенный к американским мужчинам: «А вам не стыдно?»
Великий Ленин любил американского писателя Джека Лондона. По свидетельству покойной Надежды Константиновны Крупской, за два дня до смерти Владимира Ильича она вечером читала ему рассказ Джека Лондона «Любовь к жизни». Эта книга и сейчас лежит на столе в его комнате. Из любви и уважения к величайшему человеку нашей эпохи — Ленину и к памяти большого и настоящего писателя Джека Лондона читатели простят мне длинную цитату.
Двое золотоискателей, вместе промышлявших где-то на севере Аляски, голодные, донельзя изможденные, пробираются по безлюдной северной пустыне к жилым местам. Рассказ начинается так:
«Они с трудом спускались по отлогому берегу, и тот, что шел впереди, один раз чуть не упал, споткнувшись о валуны. Они устали и ослабели, и на их лицах лежала печать покорности, рожденной долгими лишениями. Они сгибались под тяжестью тюков, завернутых в одеяла. Тюки держались на ремнях, которые были надеты на плечи и на лоб. Каждый из них нес ружье. Они шли сгорбившись, вытянув шею и не поднимая глаз от земли.
— Хотел бы я иметь сейчас хотя два патрона из тех, что мы припрятали в тайнике, — сказал второй путник.
Его голос звучал ровно и бесстрастно. Он говорил вяло, без всякого воодушевления. Тот, что шел впереди, шагнул в мутный поток, который пенился среди камней, и не удостоил товарища ответом.
Второй путник последовал за первым. Они не сняли обуви: вода была холодная, как лед, — такая холодная, что лодыжки у них заломило и ступни сразу онемели. В некоторых местах вода доходила им до колен, и оба они, пошатываясь, нащупывали ногами дно.